Туве Янссон - Честный обман

— Понимаю, — сказала Катри. — Спрячешь, а потом вонища. Что ж вы не откажетесь от продуктов, которые быстро портятся? Если потроха и ливер вам не по вкусу, предупредите заранее, что терпеть их не можете. Зачем вы заказываете печенку?

— Да я не заказывала, это он сам! Ну а поскольку он любезно отложил…

— Хорошенько запомните, — медленно проговорила Катри, — лавочник вовсе не любезный и не добрый. Он очень злой человек. Он знает, что вы боитесь печенки.

Выйдя на задний двор, Катри закурила сигарету. Темнота сгущалась теперь буквально с каждой минутой.

Анна Эмелин поспешила к окну веранды и увидела, как высокая черная фигура спустилась по косогору, а внизу, на дороге, силуэтов стало два — из сумерек навстречу женщине словно вынырнул громадный волк. Бок о бок они зашагали обратно в деревню. Анна стояла у окна, сердце щемило смутной тревогой. Пожалуй, самое милое дело — выпить чашечку кофе, прямо сейчас… но Анне вдруг расхотелось. Пустяк, конечно, но ей было теперь совершенно ясно, что кофе она не любит и, в сущности, не любила никогда.

Дома Катри прямо в шубе села на кровать — она очень устала. Велик ли выигрыш и каковы потери? Ведь первая встреча необычайно важна. Катри закрыла глаза и попробовала четко восстановить в памяти недавние события, но не сумела, все расплывалось и ускользало прочь: и сама Анна Эмелин, и ее лампы под абажурами, и безлико изысканные комнаты, и осторожная их беседа. Зато печенка на столике для мытья посуды — это очевидная данность, явь. Зачем я унесла ее? Ради Анны? Нет. Ради меня самой, чтоб выиграть лишнее очко? Нет, думаю, что нет. Шаг был чисто практический: лежавшее на столе кровавое нечто пугало ее, и надо было его убрать. В моем поступке не было ни коварства, ни бесчестности. Но ведь человек никогда не знает наверняка, никогда нет у него настоящей, полной уверенности, что он все же не воспользовался некой формой презренного лакейства, лести, откровенного обмана, всей этой мерзкой рутиной, к которой от лени безнаказанно прибегают везде и всегда, чтоб получить желаемое, скажем преимущество, а подчас и просто потому, что приличия требуют хорошенько подмазаться и улизнуть… Нет, по-моему, я особо не подмазывалась. Этот раунд проигран. Но по крайней мере игра была честная.

Матс сделал новые чертежи, они лежали, как всегда, на самом виду, на столе. Он никогда не говорил о своих моделях, но хотел, чтобы Катри их видела. Чертил он неизменно на голубой миллиметровке — на ней было легче вести расчеты в масштабе, — и лодка всегда была одна и та же — большая, с мотором и рубкой. Катри заметила, что он изменил погибь палубы. И рубка стала ниже. Она внимательно просмотрела его пометки, стоимость лесоматериалов и двигателя, затраты рабочего времени — фактические данные, которые ей обязательно придется проверить, иначе его надуют. Чертежи были выполнены превосходно. Не просто мальчишеская мечта о лодке, но солидная работа. Катри догадывалась, что за всем этим стоят долгие и терпеливые наблюдения, та любовь и забота, что отданы единственной всепоглощающей идее. Для Матса Катри брала в городе книги — всё, что было в библиотеке о кораблях и лодках, об их устройстве, а еще захватывающие морские приключения, поэтому в руки ей попадали главным образом книги для мальчишек-подростков. И вместе с тем, чуть ли не извиняясь, Катри старалась приохотить брата к другим книгам, которые называла художественной литературой.

— Да читаю я их, читаю, — говорил Матс. — Только ничего они мне не говорят. Событий в них маловато. Я понимаю, это замечательные книжки, но на меня они наводят скуку, и все. Какую ни открой, вечно про людей, которым плохо живется.

— А как же твои матросы и жертвы кораблекрушений? Им ведь тоже плохо?

Матс качал головой и с улыбкой объяснял:

— Это совсем другое дело. И они столько не болтают, понимаешь?

Но Катри не отставала. На каждые четыре свои книжки он непременно должен был осилить одну из ее, всего-навсего одну. Она тревожилась, как бы Матс не заблудился в мире, где зло жизни замаскировано выдуманными приключениями, в которых торжествуют добро и справедливость. Чтоб порадовать сестру, Матс читал ее книги, но в рассуждения о них не пускался. Первое время она расспрашивала, что да как, он же коротко бросал: «Замечательная книжка, просто блеск!» И Катри прекратила расспросы.

Они вообще редко между собой разговаривали. Они молчали вдвоем, молчали спокойно и непринужденно.