Кэти Летт - Мальчик, который упал на Землю

И, как обычно, я тут же пожалела, что сорвалась. Терпение мое ветшало. Мне нужна помощь, так ее растак. Рядом нет друга жизни, мама болтается где-то по миру, вся из себя «Кошка», по ее выражению, – «клевая одинокая шестидесятилетка», Фиби летает в дальние рейсы... На ум приходил всего один человек...

Я потыкала в тушу, лежавшую ниц у меня на диване. Храп удостоверял, что передо мной – живой организм. Я пнула посильнее, в ответ раздался еще более глубинный раскат. Арчи разлепил один глаз, что-то буркнул и перекатился на другой бок. Я вылила стакан воды на голову Рипа Ван Винкля [67] Герой одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга (1783–1859), проспавший 20 лет. .

– Бля!

Мой постоялец-антипод, отфыркиваясь, подскочил, будто его шибануло тазером, и сел.

– Хуже тебя, блин, наверно, нет домовладелиц на планете!

– Сомневаюсь. Таких совпадений не бывает. Я согласилась оставить тебя на неделю, Арчи, в обмен на помощь по дому. Но когда я тебе сказала «чувствуй себя как дома», я не имела в виду «валяйся на диване и жри мои чипсы». Я имела в виду «помой плиту, выгреби листья из стоков, отчисти плесень с цемента».

– Едрическая сила, твое гостеприимство не знает границ.

– Ты получеловек-полудиван.

– А ты – полубаба-полутюремщица. В жизни не видел женщины, которая столько убирается. Ты настолько анально-свихнутая, что и под деревянную лошадку газетку подложишь.

– Я не анально -свихнутая. Я просто хочу отвадить грызунов, хотя в смысле тебя уже поздновато.

До меня вдруг дошло, что мы с ним знакомы всего несколько дней, а ругаемся, как давно женатая пара. Такое мгновенное сближение неуютно, однако естественно, как ни странно. Перепалки с Арчи выводили меня из себя, но их страшно хотелось провоцировать – как нельзя не ковырять заусенец или не тыкать языком в шатающийся зуб. Теперь, оборачиваясь, я понимаю, до чего не хватало мне общества взрослого человека. Арчи отравлял мне существование, но спасал от одиночества и был куда общительнее кота.

– Возня по дому – абсолютная, блин, потеря времени, – зевнув, продолжал Арчи. – Не успеешь закончить – начинай сначала, всего через каких-то два месяца.

– Вероятно, это ускользнуло от твоего внимания, но я – человек подзарплатный. Я учитель. А не принцесса в замке.

– Да ты хоть воздушный замок себе построй, все равно будешь весь день его вылизывать, – огрызнулся он. – И вообще я по дому помогаю, – заметил он, озираясь. – Видишь? Взглядом выметаю комнату.

Я закатила глаза в преувеличенном раздражении.

– Ага, а кто почти все время убирает и готовит? Потрогай-ка у себя между ног. Яйца на месте? Стало быть, не ты. Кимми тебя, что ли, вообще не одомашнила?

Он забрал у меня метелку для пыли.

– Выдохни, женщина. Я тебе так скажу: ни у одного чувака еще не встало на телку лишь потому, что у нее палас чистый. «Вау, у тебя нет пыли на плинтусах. Желаю тебя имать, девка-красавка». – И он игриво хватанул меня за талию.

Я чиркнула по нему заточенным взглядом.

– Ой, кстати. Тут звонили семидесятые. Просят вернуть манипулятивный шовинизм... Я начинаю понимать, Арчибальд, отчего это моя кузина тебя слила.

Мои слова его явно ранили, но он выдал ответную дозу яда:

– Ты так говоришь «манипулятивный шовинизм», как будто это что-то плохое. Ох уж эти женщины, – вздохнул он, – и жить без них тошно, и в рабство не загонишь.

– Вот! Ты сыплешь такими прибаутками при Мерлине, а он думает, что ты всерьез.

– Милая, я еще как всерьез. Ха, я еще как понимаю концепцию феминизма. Но не ее применимость ко мне.

– Я тебе покажу ее применимость, – вскинула я воинственную бровь. – У тебя день испытательного срока. Не увижу изменений – твоя жопа вылетит на тротуар.

По дороге с пробежки в парке я отбила эсэмэс Фиби, улетевшей в Берлин с ночевкой: «Ну все. Я повесила Арчи на дверь табличку со временем выписки».

Но, повернув ключ в замке, я остолбенела: старый рокер был уже на ногах и не в одних трусах.

– Ишь ты поди ж ты. Оно ходит и разговаривает.

– Дела домашние капец изнуряют.

И он накинулся на круассан, который я только что выложила на стол.

– Как с утра встал – ни разу не присел.

Часы показали мне 7.30. Я недовольно скривилась: жилец меня раздражал.

– Рот протереть не забудь, Арчи. Какая-та чушь налипла.

– Я даже мусор вынес. Ну как, можно я останусь? – спросил он, разбрасывая крошки.

– Терпеть этого не могу в мужчинах. Один раз вынул тарелки из посудомойки – и уже делает заявление в прессе о своем подвиге.