Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Луч прожектора четко высветил фигуру Филиппа, повисшего на стене, а грозный голос сурово переспросил:

— И чего ты там делаешь?

Сквозь слепящие лучи прожектора Филипп разглядел двух милиционеров и рядом с одним из них черную немецкую овчарку на натянутом поводке. Она не лаяла, а тяжело дыша неотрывно следила за Филиппом.

— Я домой иду, — как можно спокойнее и дружелюбнее постарался ответить Филипп.

— Ну, да, я так и понял, — не менее дружелюбно заметил милиционер и приказал, — а ну, слезай оттудова!

Филиппу стало явно не по себе, и поэтому он страшно обрадовался фигуре отца, появившейся на балконе.

— Батя, скажи им, — начал он и осекся под яростным взглядом отца.

— Гражданин, вы его знаете? — раздраженно спросил милиционер.

— В глаза никогда не видел! — вдруг выпалил отец.

— Ты чего? — чуть не разжал от растерянности руки Фил, но голос милиционера перебил его вопрос.

— А ну прыгай, падло, а то стрелять буду!

Милиционер выхватил из кобуры пистолет, а собака рявкнула сочным басом.

— Прекрати! Что ты делаешь? — появившаяся жена вытолкала отца с балкона и принялась громким шепотом успокаивать стражей порядка. — Это наш, наш сын! Двери закрылись, и он хотел зайти через окно.

В окнах соседних домов вспыхивал свет, и на балконах появлялись привидения в белых майках и ночных рубашках. Отец еще раз вырвался на балкон и взмолился в сторону заскучавшего милиционера:

— Снимите его оттуда и набейте морду, я уже не могу! А еще лучше посадите на пятнадцать суток!

Теперь отца уволокла с балкона бабушка, а милиционер, тем временем вернулся к тону совершенно нежному.

— Давай, сынок, мы тебе поможем спуститься, вот сюда прыгай, здесь клумбочка, земля мягкая.

— Да нет, спасибо, — вежливо возразил Филипп, — мне здесь совсем не плохо.

Овчарка перестала тяжело дышать и вывалила язык набок, с любопытством прислушиваясь к непривычно мирному диалогу. Милиционер смачно сплюнул на землю и обратился к кустам, в которых обнаружился сторож автобазы, расположенной на противоположной стороне улицы.

— Ты, Михеич, чем будить нас среди ночи, пальнул бы ему в задницу из бердана! А то — вор, форточник.

— Так кто же мог подумать, — оправдывался бдительный страж, — я сам посцать вышел, а он висит на стене. Вор натуральный.

— Так будешь слезать, или тебя метлой сковырнуть? — переспросил напоследок милиционер, и поставил точку. — Я тебя, бля, все равно выловлю и заставлю двор мести!

Милицейский «бобик» грозно рыкнул и потарахтел по Бакинской и Филипп чуть не разжал руки от счастья и облегчения. Бабушка уже убрала кастрюлю с подоконника, и он благополучно ввалился в кухню.

Ночной инцидент закончился длительной утренней разборкой, после которой Филипп подхватил гитару, карту и блокноты со стихами и, громко хлопнув дверями, ушел в люди.

Несколько дней он ночевал в театре, затем его перетащил к себе Сашка. Он приехал на выходные дни из провинциального института и уговорил Филиппа занять его комнату. Его мама, Вера Владимировна, всегда с симпатией относившаяся к Филиппу, сделала вид, что это ее любимое занятие — принимать в доме беглецов, и что она абсолютно не знает о причинах его появления. Но Филипп вскоре вычислил ее, когда она поздно вечером докладывала по телефону родителям, что с ним все в порядке. Это было как-то даже на руку Филу, и он сделал вид, что ничего не слышал и не знает. Сашка уехал в свой Кировоград, а Фил неожиданно нашел себе другое пристанище, куда немедленно перебрался, не оставив Вере Владимировне никаких координат.

Новое место жительства Фила было местом удивительным во всех отношениях. Трехкомнатную квартиру на последнем этаже девятиэтажки снимали четыре студента Киевского авиационного института. Все они были киевлянами, и квартира служила им недорогим местом утех и развлечений.

В обязанности Фила входило содержать квартиру в пристойном состоянии и следить за тем, чтобы в холодильнике всегда был легкий запас выпивки и закуски. Все три комнаты квартиры резко отличались обстановкой и функциональными предметами. В самой большой, гостинной комнате, стоял огромный стол, стулья и старомодный буфет с посудой. Во второй комнате стояла огромная железная кровать с никелированными набалдашниками, а третья комната представляла из себя экзотический уголок: на полу лежали две огромных медвежьих шкуры и были разбросаны многочисленные подушки. Там же стоял магнитофон «Весна» и лежали кучи бобин с музыкой.