Гарри Гордон - Пастух своих коров

— Тут рядом, на Волге, разлом. Я читал в интернете, — сказал Шурик. — Тектонический, — пояснил он. — Отсюда и чудеса.

Стало холодно, все дружно выпили — расходиться не хотелось, и водка не кончалась. Они колебались, как тени от костра, каждый разговаривал с каждым, перемежаясь, словно проникая друг сквозь друга. Голоса звучали в одной тональности.

— Завтра твоего духа здесь не будет! — нарушил гармонию резкий голос Ксюши. — Егорий, этот Ваучер мне хамит! Обещай мне…

— Потом, потом, — бормотал Георгий, — хорошая моя…

Они отступили в темноту.

Митяй врубил магнитолу. Тяжелый рок, как ни странно, вернул разрушенную гармонию, поменялась только интонация. Шурик вскочил и стал выплясывать вокруг костра, вокруг зрителей, вокруг постройки. Он высоко выбрасывал колени и махал руками, как слабыми крыльями.

— Знаешь, на кого ты был похож? — спросила Евгения Георгиевна, когда он остановился.

— На козла? — доверчиво спросил Шурик.

— Нет, этого мало, — поморщилась Евгения. — Ты был похож на Давида, пляшущего перед скинией.

— Действительно, — задумался Шурик, вспоминая и сравнивая.

Утром Яков Семенович на работу не торопился. В горнице еще спали. Леня с Ваучером наверняка если придут, то к обеду. Леня, кажется, там и свалился, внутри сруба.

Послышался шум мотора на реке, какие-то возгласы. Яков Семенович допил кофе и вышел. От берега направлялись к нему веселые Леня и Ваучер.

— Мастер, принимай материал, — сказал Леня. — Мы тебе осину приволокли с того берега. И еще кой-чего.

Осина была огромная и живая, с грубо обрубленными ветвями — культи зловеще качались над водой. Тихая вода ходила ходуном под тяжестью ствола, плескали на песчаный берег мелкие волны.

Рядом с осиной громоздился на черном стволе высокий ворох темных листьев и крупных белых соцветий, обрызганных водой.

— Что это? — выдавил из себя Яков Семенович.

— Это тебе, Семеныч, подарок от меня, липа, — застенчиво улыбнулся Ваучер. — Вырезай себе на здоровье. Мой батя всю зиму режет — ложки там, плошки…

У Якова Семеновича свело затылок. Он крутнулся и опустился на траву. «Боже правый, что это? Благие намерения или обыкновенный идиотизм, а может быть, издевательство? Да кому все это нужно, для кого все это затеяли, зачем?»

— Ты чего, Семеныч, — сказал Леня. — Помоги вытащить. Свалить легко было — с горки катнули.

«Ладно, — подумал Яков Семенович, — ино еще побредем. Раздражайся, ужасайся — что толку…»

Дерево оказалось очень тяжелым. С полчаса они напрягались на «раз, два, взяли» и вытащили на берег метра полтора.

— Семеныч, волоки двуручную пилу, — скомандовал Леня. — Бензопилой стремно, захлебнется.

Он снял штаны и вошел в воду по пояс.

— Ваучер, бери дрючок и подваживай снизу. И ты, Семеныч.

Одной рукой Леня уверенно резал бревно на плаву. Трехметровый отрезок они без труда выкатили на берег.

— Еще разок, — сказал Леня. — А остальное так вытащим.

Когда бревна оказались на берегу, Яков Семенович молча направился к дому.

— Эй, Семеныч, ты куда? — окликнул Леня. — А липа?

— С липой делайте что хотите. Глаза б мои не видели…

Из дома вышел Георгий, подошел к реке, бросился в воду и поплыл брассом. Возвращаясь, нырнул к липе, сорвал ветку в свежем еще цвету, зажал зубами и приплыл к берегу.

— Не огорчайся, — сказал он за завтраком. — Из этой липы я вырежу столбы для крыльца. Если, конечно, хоть немного просохнет.

Не пришлось Георгию выгонять Ваучера по требованию Ксюши или отстаивать его — тем же вечером Ваучера арестовали. Возможно, открылись новые обстоятельства в деле об убийстве или старых оказалось достаточно — только приехал на лодке новый участковый лейтенант, пошел прямиком к стройке и предложил:

— Пойдем-ка, Вовчик, со мной, кое в чем надо разобраться. А топор оставь, оставь…

Все-таки Ваучер был полезен на стройке — двумя парами работать удобнее.

— Может, забрать у Шурика одного белоруса, — размышлял Митяй, — что они у него на кровле жопами толкаются?

— Нет, — отказал бригадир Василий, — без хозяина мы этот вопрос решить не можем. Вот приедет…

— Когда еще приедет, — махнул рукой Митяй, — сегодня только уехал. На пару хотя бы дней, а, Вася? За отдельные бабки, конечно.

— Нет, — упорствовал Василий, — нам двумя парами работать сподручней.

— Дмитрий! — крикнул сверху Микола. — Мы с кругляком никогда дела не имели. Брус — пожалуйста, с нашим удовольствием.

— Ничего себе, — удивился Митяй, — а еще белорусы. Как же вы партизанили?..