Саша Канес: Мои мужчины

Семен вернулся и полез в холодильник.

- Ты любишь хумус? — спросил он меня и вытащил на свет пластиковый контейнер со светло-коричневой пастой.

- А что это такое? — Никогда раньше я не слышала этого названия.

- Вначале попробуй, потом спрашивай. Впрочем, никакого особого секрета тут нет: это протертый горох, типа нута, с различными добавками. Ты, насколько я знаю, любишь острое? Не так ли?

Я кивнула:

- А что, он острый, этот хумус?

- Нет, он совсем не острый, но в него добавляют что-нибудь острое — красный ИЛИзеленый йеменский схуг, например… — Семен увидел, что на моем лице изобразилось недоумение, и, порывшись в собственной памяти, нашел альтернативу: — Но обычная кавказская аджика тоже пойдет.

Он еще раз углубился в недра холодильника и извлек именно этот самый схуг, судя по цвету, красную его разновидность. Схуг и впрямь был похож на аджику. Семен намазал мне на кусок лаваша толстенный слой хумуса и покрыл его сверху острой приправой. Я попробовала — это было здорово. Следующим номером он вытащил банку мелких зеленых оливок, засоленных вместе с чесноком и красным острым перцем. Сочетание всего этого вместе получилось божественное.

- Семен! А это все кошерно? — непонятно зачем спросила я своего спасителя.

Я уже изрядно потрудилась над «Бомо», в голове все шумело и кружилось. Меня, как многих пьяниц, потянуло на разговор «по душам». Вопрос про кошерность просто случайно подвернулся мне на язык. Семен еще не понял, до какой степени ярасслабилась, и ответил вполне серь езно:

- Во-первых, все это не мясное и не молочное, а растительная пища практически всегда кошерна. А во-вторых, меня это никак не волнует.

- Почему? Вы же еврей?

Семен вздохнул:

- Тебе нравятся православные старухи?

- Вы же знаете… В целом нет… Хотя среди них, видимо, есть хорошие, в деревнях каких-нибудь, я уверена. Просто мне обычно неприятные попадались, и на маму они плохо влияли…

— Ну, а я так же отношусь к еврейским ортодоксам. Среди них, несомненно, есть хорошие, хотя и непонятные мне люди. Но в основном это либо дураки, либо лжецы! И в исламе все точно так же, проверял… — Внезапно он обратил внимание на то, что я совсем не трезва, и остановился на середине фразы.

- Семен! Я не поеду домой! Я могу вас попросить о трех… нет, о четырех вещах?

- Разумеется.

Я начала загибать пальцы:

- Я хочу принять ванну, дайте мне, пожалуйста, полотенце. Это раз!

Семен сходил в комнату, откуда принес огромное махровое полотенце.

- Теперь позвоните, пожалуйста, моей мамеи скажите, что ее дочь напилась у вас как свинья и домой сегодня не поедет!

Семен взял в руки телефонную трубку:

- А дальше?

Я встала и направилась в ванную комнату:

- Заварите, пожалуйста, крепкого чаю и поставьте чашку на табуретку возле ванны, если это не очень нагло.

- Отнюдь! А какая будет четвертая просьба?

- Потом скажу… если не утону… — Честно говоря, я не была уверена, что решусь обратиться к нему со своей четвертой просьбой.

Я наполнила ванну, выплеснув под струю воды два колпачка жидкого лавандового мыла. Через прикрытую дверь я слышала, как Семен общается с моей мамой. Сбросив одежду, я погрузилась в свою любимую водную стихию. От горячей воды алкоголь еще сильней ударил в голову, и я осознала, что окончательно теряю контроль над собой.

В дверь постучали.

- Открыто! — ответила я, ощущая, что язык мой слегка заплетается и липнет к небу.

Семен, не заходя внутрь, протолкнул табурет ку,а затем поставил на нее большую чашку из тонкого китайского фарфора. Аромат бергамотового масла смешался с запахом лаванды.

— Что к чаю принести — мед, шоколад, может быть?..

- Вас, если можно!

После некоторой паузы Семен отреагировал:

- Не понял!

- У меня, как я уже говорила, к вам есть четвертая просьба…

Семен подошел к приоткрытой двери и, как я смогла увидеть в зеркало, остановился, отвернув лицо, чтобы не заглядывать внутрь.

- Я могу к вам обращаться на «ты»?

- Пожалуйста, — с каким-то непонятным мне облегчением ответил он. — Нет проблем. Мне так даже проще. Я лично к тебе, по-моему, только так и обращался. Это и просьбой-то нельзя назвать! Будем считать, что сегодня мы пили на брудершафт…

- Черт с ним, с брудершафтом! — продолжила я, испытывая некоторую досаду от его флегматичности. — Просто это ненормально обращаться на «вы» к мужчине, который будет со мной сегодня ночью спать!

Семен, как мне показалось, даже не изменил своего тона.