Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

Как бы Эрнесту хотелось, чтоб отец понял в конце концов, что у него это не просто угрюмость, а напряженная работа мысли! Отнюдь не угнетенное настроение, а сосредоточенность на вопросах личной судьбы. Как заключенный сидит часами на одном и том же месте, пытаясь мысленно перелететь за ограду своей тюрьмы, так и Эрнест сидел, придумывая какой-нибудь выход из той тюрьмы, в которую он был заключен силою обстоятельств. Ему необходимо было выбраться на волю, в иной, более благополучный мир, где он мог бы добиться уважения и зажить нормальной жизнью: своим домом, с женой и детьми. К этому идеалу постоянно устремлялись его мысли. Он был настроен весьма решительно. Только бы подвернулся случай, и тогда Эви увидит, как храбро он за него уцепится.

И вдруг, не предупредив ни словом, Эви подвергла его испытанию.

В коротенькой записочке Эви настоятельно требовала, чтобы он позвонил ей по дороге на службу.

— Только что умер один из пациентов доктора Эрла, — сообщила она. — Кажется, он работал в счетной конторе в Килворте.

— Ты хочешь сказать... — И вдруг его осенило. — Ты хочешь сказать, что это как раз подходящий для меня случай?

— Не мешает навести справки. Он работал у Дэнби на Силвер-стрит.

Эрнест попросил ее повторить фамилию. Его лоб озабоченно сморщился: кажется, ему были наперечет известны все счетные конторы в Килворте.

— Ты говоришь: счетная контора?

— Да. По они занимаются не только счетными операциями, у них, кажется, что-то вроде агентства. Посредничество в разного рода сделках: по недвижимости, по страхованию и так далее.

Его удивила в ней эта чисто женская неопределенность.

— И хорошее место, как ты думаешь?

— Разузнать во всяком случае стоит. Почему бы тебе не позвонить туда и не условиться, что ты зайдешь? Ты был бы первым кандидатом на это место.

— Хорошо, я так и сделаю, — ответил Эрнест и повесил трубку. Как это хорошо, что он знаком с девушкой, которая работает у врача с большой практикой. Вероятно, за пределами конторы Дэнби никто еще не знает об открывшейся вакансии. Ясно, что сама судьба посылает ему этот случай.

Он вышел из телефонной будки с прояснившимся лицом. После долгих недель уныния даже только услышать о такой возможности — и то поднимает настроение. Вино надежды опьянило его. Он думал было, что чувство неизбежности провала никогда его не покинет, а теперь оно исчезло во мгновение ока, оно казалось смешной, неразумной слабостью. Ведь это же хорошо известное психологам явление: тот, кто легко падает духом, легче других приспособляется в перемене. Эрнесту помнилось, что он читал об этом.

И вот, проведя все утро в радостном ожидании, Эрнест отправился в обеденный перерыв на Силвер-стрит, на свидание с мистером Дэнби, с рассыльным которого ему удалось поговорить по телефону. Мистер Дэнби, повидимому, всегда приносил обед с собой и съедал его в конторе. Странная привычка, подумал Эрнест. Должно быть, сидит на диэте. Во всяком случае, имению поэтому можно сходить к Дэнби во время перерыва, не отпрашиваясь у начальства. А сам он на этот раз может обойтись и без обеда. От такого воздержания он только чувствовал себя бодрее и предприимчивее.

Силвер-стрит была одной из десятка старых улиц деревни, разросшейся со временем в поселок Килворт. Эрнест помнил, что на этой улице мясные и овощные лавчонки выставляли свой товар на самом тротуаре и что плебейский запах жареной рыбы с картошкой наполнял ее по вечерам.

Кажется, там были склады (он плохо знал Силвер-стрит); рабочие разгружали фургоны с мясом и уносили части красных разрубленных туш в недра холодильника. Едва ли на такой улице можно было найти хоть одну первоклассную контору. Да и вряд ли у мистера Дэнби имелся аттестат; в сущности, Эрнест понимал, что никакого аттестата у него быть не могло. В «Килвортском справочнике» такой конторы совсем не значилось. Открытие было не из приятных, но Эрнест не упал духом: во что бы то ни стало нужно добиться этой работы. Ни в коем случае нельзя отклоняться от цели — все-таки это выход.

Раньше, когда ему представлялся случай «рискнуть», пыл его остывал очень быстро, он чувствовал непобедимое отвращение ко всяким переменам. Это необходимо побороть. На этот раз никакого отвращения не должно быть. Так уговаривая сам себя, он подошел к конторе Дэнби и, взглянув на нее, немедленно почувствовал отвращение.

Два грязных окна выходили на улицу, между ними была дверь. Эрнест увидел ободранную деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, занимаемый, если судить по надписи на окнах, П. Коннером, агентом. На доске, привинченной к двери первого этажа, стояло: «Горэйс Дэнби, счетные операции», но без всяких дальнейших добавлений. Надписи, сделанные более крупными буквами, рекомендовали Горэйса Дэнби как агента по продаже недвижимости, берущего на себя управление имениями, страхование, сбор арендной платы, заклад недвижимости. Все окно пестрело ими; создавалось впечатление, что как только для многогранной личности Дэнби открывалось новое поприще, он в ту же минуту заказывал новую надпись и пристраивал ее на окне. Он продавал недвижимость, передавал разного рода заведения на ходу, составлял описи. Повидимому, он соглашался на все и готов был делать что угодно, только не мыть свои окна и не красить вывеску заново.