Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

Мистер Бантинг в раздумье набивал трубку. Пожалуй, она права; во всяком случае от нынешнего поколения этого ждать нечего. Его детство прошло совсем по-другому. Ему-то было хорошо известно, каких трудов стоило родителям не допускать судебного пристава в кирпичную клетушку в Кэмдентауне. Он не помнил такого времени, даже в самом раннем детстве, когда не требовалось бы его участия в этой борьбе. Каких только он дел не переделывал в вечерние часы после школы! То рассыльным, то газетчиком, то подручным на дровяном складе. Бывала и черная работа, о которую Крис и Эрнест и руки бы марать не захотели. Да, в те дни он не упускал ни одного случая заработать лишний пенни. И что получилось в результате? Получился человек закаленный, независимый, сумевший преуспеть в жизни.

Но теперь все стало совсем по-другому. Отсутствие инициативы у молодежи подчас повергало в уныние даже «Сирену». Взять хотя бы его собственных детей: они воспитывались в искусственно благополучной атмосфере. Точно тепличные растения. Им не надо было прилагать какие-то особенные усилия, чтобы поглубже пустить корни в землю и повыше поднять листья к солнцу. Ветер нужды никогда не веял им в лицо. А предположим — и призрак Вентнора снова омрачил думы мистера Бантинга — предположим, что наступит такое время, когда им придется самим постоять за себя. Мистер Бантинг не мог даже вообразить, чтобы Крис и Эрнест пробивали себе дорогу в жизни, как это делал он. Что касается выносливости, то молодому поколению далеко до стариков. У них опустятся руки, они растеряются. Что тогда с ними будет?

Мистер Бантинг рисовал себе самые мрачные перспективы и затруднялся ответить на этот вопрос.

— Как мы будем жить, если со мной что-нибудь случится на работе, просто не знаю, — сказал он вслух.

— А что может случиться, Джордж?

Он решился кое на что намекнуть ей: — Ну, например, если меня уволят.

— Да, будет тебе, — невозмутимым тоном ответила миссис Багнтинг.

— Нет, Мэри, я говорю совершенно серьезно. Ведь тогда наше положение несколько изменится, верно?

— Ну, еще бы. — Она вдруг отвлеклась от своего шитья и посмотрела на мужа.

— Джордж, почему ты вдруг заговорил об этом? Ведь у Брокли все по прежнему, да?

— Да.

— Тогда откуда у тебя такие мысли? — Да просто настроение такое, хочется поразмыслить. Знаешь — старею. Шестьдесят два года.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Он чувствовал на себе испытующий взгляд жены. А потом у нее вырвалось только одно слово: — Джордж!

Он поднял голову, и сердце у него дрогнуло. — Мэри, успокойся, да что с тобой?

— Джордж, скажи мне — ты болен?

— Да нет, конечно!

— Но что случилось?

— Ничего. Просто я задумался.

— Если б ты заболел, ты не стал бы скрывать это от меня?

— Конечно, нет. — Пришлось успокоительно похлопать ее по плечу. — Ничего, ничего, не расстраивайся.

— Как ты меня напугал!

— Я совершенно здоров, — решительно заявил мистер Бантинг. — Мне просто захотелось обдумать все как следует — тут и счета, и закладная, и то, что сыновья ничего не зарабатывают. Ведь все это лежит на мне. Как на том великане, который держал на своих плечах весь мир. Помнишь? Атлас, на обложке учебника. Так что, если со мной сейчас что-нибудь приключится, это будет очень некстати.

— Пока ты с нами, — весьма практически заметила миссис Бантинг, — мы как-нибудь выкрутимся. Всегда ведь выкручивались.

Стоя у камина, веселый огонек которого приятно пригревал ему ноги, мистер Бантинг, исполненный супружеской нежности, расчувствовался и решил заменить свои пессимистические взгляды на будущее более оптимистическими. В самом деле, счета не такие уж страшные, за предыдущие кварталы набиралось не меньше. Небольшая головомойка — вещь вполне законная, когда хочешь внушить детям необходимость жить более экономно. Он только этого и требует — разумной экономии. Не мелочности и не скряжничества, как им кажется, а разумного расходования средств до тех пор, пока обстоятельства не изменятся к лучшему. Правда, у Брокли дела его идут не совсем ладно. Надо объясниться с Вентнором. А если с Вентнором все уладится, тогда можно жить спокойно и ждать, когда сыновья начнут зарабатывать побольше и станут на ноги. Сейчас вся беда в том, что он расклеился. Нервы. Истрепанные нервы; в «Домашнем лекаре» они так и нарисованы — болтаются лохмотьями. Сейчас хорошо бы пропустить стаканчик. Отчасти это, конечно, роскошь — двенадцать шиллингов шесть пенсов бутылка, но лучшего подкрепительного не сыщешь. Сотрудник «Сирены» по медицинским вопросам утверждал, что стаканчик виски не может повредить человеку, которому уже перешло за сорок, и мистер Бантинг с особенным вниманием отнесся к этим его словам. Выпив виски, он всякий раз говорил миссис Бантинг, что чувствует себя значительно лучше. Оно «подбадривает» его и, повидимому, служит хорошим средством против разжижения желудочного сока.