Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

Мистер Бантинг перевернулся на спину и постарался припомнить, как далеко он зашел с этим рискованным проектом.

— Разумеется, риск есть, — припоминал он слова, сказанные спокойным голосом мистера Ролло, а он на это (довольно глупо, как теперь ему казалось) только отмахнулся, держа сигару в руке. — Хочешь доходов — не страшись расходов, — сказал он и сослался на Генри Форда, хотя при чем тут был Генри Форд, он уже не мог вспомнить. Словом, держался так, будто сам чорт ему не брат.

А ведь напоминание о риске должно было его образумить. Он тревожно заворочался и сказал жене:

— Боюсь, не поторопился ли я с этим гаражом, Мэри. Лучше бы дать эти деньги Эрнесту, пускай бы учился бухгалтерии, как ты думаешь?

— Когда мы помогаем мальчикам, мы самим себе помогаем, — утешила его миссис Бантинг.

— Это верно. Но я хотел бы знать мнение Эрнеста. Он бы мог сказать, есть в этом плане практический смысл или нет.

— У Эрнеста есть свой план.

— Ну, еще бы, — ответил он сонным голосом и притворился, будто засыпает. Планами он сейчас был сыт по горло.

Она толкнула его локтем. — Джордж, я хочу тебе сказать, ведь это насчет прачечной.

Окончательно разбуженный этим толчком, мистер Бантинг сел в кровати.

— Опять закладывать дом! Я и без того теряю фунт в неделю на этой затее Криса! Он, видно, думает, что я совсем из ума выжил!

Его тревожило подозрение, что если Эрнест так думает, то он, того и гляди, окажется прав.

— А если это окупится?

— Если, если! — прервал он жену. — А на что мы будем жить до тех пор? Годы пройдут, пока мы вернем эти деньги. А скорее всего совсем не вернем, все ухнет к чорту.

Спор на этом не кончился.

— Я отдаю свои табачные акции Эрнесту, — объявила она решительно. — Если ты помогаешь одному, я помогу другому.

— Хорошо тебе говорить, — возразил ей мистер Бантинг и погрузился в размышления, нескончаемые и несвязные, в ходе которых он вел воображаемый спор с Крисом, с Эрнестом, с мистером Ролло, и их воображаемые неразумные ответы так разволновали его, что у него заболела голова и мысль работала, как динамо. Тем временем жена безмятежно спала, — он даже позавидовал ей в том, что она ничего не смыслит в делах. Погасли уличные фонари, часы в прихожей затикали громче, и мистер Бантинг очень удивился, когда они пробили три.

Три часа ночи! Четыре часа, как он лежит и спорит сам с собой, а к чему пришел? Ровно ни к чему.

Безнадежное чувство — обычное при бессоннице, — что заснуть уже не удастся, а вставать слишком рано, овладело им. Он лежал без движения, тупо глядя в потолок.

Мистеру Бантингу и самому было не вполне ясно, как и когда он дал согласие переговорить со всеми теми специалистами по разным отраслям техники, которые являлись к нему в ближайшие несколько недель. Однако всеми подразумевалось, что он дал это согласие — сначала выслушивая, что ему говорили, а потом проявляя слишком уж очевидный интерес к делу. Приходил к нему и архитектор, выказавший весьма лестное внимание к его плану гаража и даже захвативший этот план с собой. Приходил и инженер из Лондона, появившийся в доме совершенно неожиданно и затеявший разговор о водонепроницаемых слоях и о том, что на глубине трехсот футов вода будет наверняка. Приходили мистер Игл и мистер Ролло, разные эксперты-строители и стряпчий. Все это происходило не по желанию мистера Бантинга, а как бы само собой и шло дальше своим чередом, невзирая на все его протесты. Его точно уносил поток деловых разговоров и обсуждений, не считаясь ни с его волей, ни с доводами разума — его брали приступом лощеные джентльмены-специалисты с мягкими манерами и медовыми речами.

— Весь план чисто экспериментальный, — беспрестанно напоминал он всем этим людям (он разыскал-таки в словаре это полезное слово). — Пока только экспериментальный — ничего больше. — Надо было вести себя как можно осторожнее и осмотрительнее. — Наподобие змеи! — бормотал он про себя.

И все-таки было очень приятно сидеть в гостиной мистера Игла и быть центром всеобщего внимания, потом, выпив хересу, отправляться во двор прачечной и там определять точное место для колодца, заглядывая в представленную инженером светокопию. Ему было приятно слушать почтительные разъяснения инженера, — по крайней мере видно, что тот с ним считается как с деловым человеком. Приятно было, что прачки смотрели на него с любопытством и, как выяснилось из случайно услышанного им замечания, думали, что он «собирается купить прачечную». Он даже слегка позировал и с понимающим видом кивал инженеру, говорившему что-то такое насчет альбуминового аммиака. Он даже отвечал что-то не совсем определенное, но в утвердительном смысле, и ему и инженеру-водопроводчику, но природная осторожность заставляла его время от времени повторять, что все это только экспериментально, — они понимают, что он хочет этим сказать. И с каждым днем его все сильнее одолевали сомнения, понимают ли они его.