Александр Терехов - Крысобой. Мемуары срочной службы

— Город Светлояр, бывший Ягода, Тамбовская область. Я — хозяин, мэр. — Дядя почесывал коленку. — Тут гостиница «Дон», двадцать пять этажей, киноконцертный зал — ваша работа.

— Дон, — повторил Старый.

— Переименовали гостиницу. В связи с событиями. Двенадцатого сентября торжественно открываем исток Дона.

Старый повел пальцем по карте:

— Это у вас?

Дядя вздохнул и поморщил низкий лоб.

— Не для печати: вообще-то нет. Идея такая в Москве: присоединить к «Золотому кольцу», где иностранцев возят, старинный город, и чтоб там же исток Дона, историческая река, борьба за свободу, то-се. А где исток, там, в общем, и ученые не разберут, три области спорило. Мы и не знали про эту затею, мы не старинные, сталинская новостройка. А наш депутат в Верховном Совете в Комиссии по культуре. И решил вопрос. Нам бы хорошо иностранцев, у нас ликероводочный завод. Так что взялись, уже трубу к Дону тянем — будет исток! Завезли курганы с Украины, с Причерноморья, показательные раскопки, мечи собрали с музеев.

— А как же название?

— Историков подключили, пробиваем в печати идею, что Ягодой город назывался не в честь сталинского палача, а основал Юрий Долгорукий на месте, где знакомая монахиня жила, или на месте, богатом малиной.

— А малина-то есть? — обрадовался я.

Дядя еще вздохнул.

— Завозим. Высаживаем. Это дело мое. Наш депутат переборщил, в Министерстве культуры нашумел, что исток открываем, праздник, тысячелетие города — как раз совпало с визитом Генерального секретаря ООН. И этот душман приедет. И наш Президент приедет. И телевидение приедет. За кровью моей. С крысами у нас ужасно, мясокомбинат, понимаете. Нужен зал. Ваше дело: только зал гостиницы. Сделаете? — Он почесал щеку, мы переглянулись. — Зовут меня Иван Трофимович, я не обижу. — Он тронул портфель, я полез за стаканами.

— Значит, времени почти нет… Ну что ж, за срочность, плюс зал, подвал, чердак, коммуникации, газоны, поэтажно, лифты. — Иван Трофимович открыл бутылку, Старый считал на салфетке, я вдохнул. — Шестнадцать тысяч четыреста долларов. Плюс кормежка, проживание.

Всех как поубивало. Замерли, слушали, как протяжно бурчит в моем брюхе. Время спать, а мы не ели.

— Нет. Дорого очень. — Дядя поднялся и пожевал бесцветные губы. — Я обращусь в государственную санэпидемстанцию.

— Сходите. — Я толкнул руку Старого, дернувшуюся зачеркнуть ноль у объявленной цифры. — Вам скажут: врачей нет, ядов нет. За две недели такое здание ни за какие деньги не вычистишь. Потеряете еще день. А там и мы не возьмемся. Если вы чешетесь от крысиного клеща, значит, у вас в деревне и туляремия, и лептоспироз. Представляете, если какой-нибудь дурак напишет в Госсаннадзор или прямо Президенту? — Речь я запил молоком.

Старый взял насупившегося мэра под руку.

— Иван Трофимович, — шептал, как малолетнему, под шляпу. — Кто вам поможет? Никто вам не поможет. С жульем свяжетесь, подпишете договор об уничтожении на девяносто восемь процентов. Покажут пять дохлых и уедут. А хвост популяции [3] Хвост популяции — здесь: животные, не затронутые истребительными мероприятиями, являющиеся основой для новой волны размножения. ? Он останется. Через месяц заскачут по вашему пиджаку. А мы можем вывести под ноль. Мы — лучшие в стране, вы у любого спросите. Вам бюст на родине поставят.

— Уже есть. — И дядя обмяк.

Выпили.

— Хотите? — восклицал Старый. — Весь город вычистим. За три месяца! А вдруг гостю из ООН захочется в баню?

— Они, наверное, не моются. Мне фотографию достали — как цыган. Город местные подчистят, народным способом. Корпорация у нас открылась. «Крысиный король» — так называется.

Я рассмеялся: корпорация! народным способом!

— А что ж они гостиницу не могут?

Старый, поднося дяде чарку, двинул мне локтем в нос.

Мэр Светлояра вдруг ответил твердо:

— Гостиницу не берутся. Никто не берется. Я до вас всех объездил, и кооперативы, и государственные. Все отказали. Глухой номер.

— Почему? — спросил я осторожно.

— Ребята, у нас мрак. Уж привыкли к крысам, исторически сложилось. Накрошили бы в подвалы колбасы, они бы на улицу и не вышли. Каждый бы гулял в своем зале. — Он весь оседал. — Но в гостинице они падают с потолка. В щели. Могут днем. Могут на стол. Могут на голову. Мне — на голову. — Он снял шляпу. — Крысенок. Сюда. — Глаза его слезливо поблескивали. — Нам не надо «под ноль». Пусть бегают. Чтоб только день один не падали!

— Со второго этажа падают? — уточнил Старый.