Уилл Селф - Обезьяны

— Тварь, — выстучал Саймон ей по коже, — мерзкая тварь. — И тут же с ног до головы окатил ее — и себя — дерьмом.

Сознание рано или поздно справляется даже с самым ужасным шоком, ведь, будучи устройством по обеспечению равновесия и стабильности, оно со всей неизбежностью именно к этому и стремится. Поэтому-то Саймон Дайкс, художник, находясь в весьма подходящем положении — лежа на полу по уши в собственном дерьме, — медленно, но осознал, где он и какое действие только что совершил. И как только он это осознал, означенное действие немедленно совершилось снова.

«Скорая помощь» со спецназом подрулила к углу Маргревин-Роуд и изрыгнула из своих недр пять шимпанзе в ярко-синих куртках парамедиков. Пол перемахнул через решетчатую калитку и, излучая профессиональное безразличие, зачетверенькал к двери по дорожке, выложенной плиткой. Его внимание привлекли две детали: аккуратно расставленные вдоль дорожки горшки — справа травы, слева цветы [62]— и видавший виды плакат «Гринпис» на окне. Ага, тут явно занимались спасением китов, покуривая конопельку, подумал он, — похоже, здесь и в самом деле замешана наркота.

Медик даже не успел позвонить — дверь распахнулась, и перед Полом предстала молодая самка, чьи черты миг назад расплывались за толстым армированным стеклом. Пол краем глаза взглянул на лист вызова, зажатый в лапе.

— «Хуууу» Сара Пизенхьюм? — показал он.

— «Ух-ух-ух-ух» да, это я. — Ее пальцы дрожали. В глаза Полу даже не бросилось, а вломилось, что у самки в самом разгаре течка — ее набухшая седалищная мозоль переливалась нежнейшими оттенками розового, четко очерченные складки влажной кожи были прелестны, утончаясь ближе к промежности. Именно такие мозоли Пол и любил больше всего.

— И где же наш самец «хууууу»?

— «Ух-ух-ух-ух» в гнездальне.

— Как его обозначают «хууу»?

— Саймон, «ух-ух-ух» Саймон Дайкс.

Пол устремился вперед, самка попятилась, пропуская его в вестибюль и одновременно кланяясь — не по-настоящему, в пол-оборота, было ясно, что свою седалищную мозоль она подставляет инстинктивно, непреднамеренно. Пол на миг задумался, как быть; официально врачам «скорой» не запрещалось спариваться с клиентами на вызове, но в отделении считалось — особенно усердствовал в пропаганде этого подхода доктор Уотли, — что подобное поведение не вполне соответствует впечатлению, какое «Скорая помощь» призвана производить на больных и их групповых.

Подумав об этом, Пол протиснулся мимо кланяющейся самки, потрепав ее по загривку и поцеловав светлую шерсть у нее на голове. По коридору, видневшемуся за приоткрытой дверью в квартиру самки, расхаживала туда-сюда пожилая карликовая пони. Несчастное животное жалобно скулило и пускало слюну. Пол слышал, как самка успокаивает лошадку, громко причмокивая губами и ухая ей в нос.

У приоткрытой двери в гнездальню Пол остановился и поднял ухо. В щель между притолокой и дверью он видел часть туалетного столика с зеркалом. На зеркале, как на вешалке, болтались всевозможные бусы и цветные платки, а столик был заставлен разнообразными пыльными фарфоровыми фигурками, резными коробочками и прочими самочьими причиндалами. Был уже почти полдень, и на улице делалось все жарче и жарче, но медик невольно поежился — такая мертвая тишина стояла в квартире. Чувство тревоги усиливали запахи пони, экскрементов, духов, спермы и влагалищной смазки. Пол застыл в нерешительности — за дверью заскулили. Диспетчер показал, что шимпанзе слаб — означает ли это, что он вполне безопасен? Лучше все-таки не рисковать.

За задницей Пола появилась Белинда, врач обернулся и увидел, что ее сопровождает самый «крутой» самец в команде, Ал, со смирительной рубашкой в лапах.

— Успокаивающее прихватила «хуууу»? — забарабанил Пол пальцами по предплечью Белинды.

— Да, — отзначила она. Пол медленно распахнул дверь.

— «Хуууу?» Саймон, меня обозначают…

— «Ррррааааа!» — Обезьяний вопль заглушил негромкие вокализации Пола, а воздушная волна смела его жесты. Саймон на задних лапах возвышался на куче покрывал, наваленных посреди гнезда. Его шерсть не стояла дыбом, но он агрессивно сутулился, скалил зубы и рычал: «Ppppaa! pppaaa! рррааа?». Одной передней лапой он схватил простыню, другой — подушку и начал махать ими, угрожая Полу. Психиатр сделал шаг назад и наполовину спрятался за дверью. Пол не впервые сталкивался с психотиками и хорошо знал, что демонстрацию силы от ее реального применения отделяет тонкая граница — невидимый барьер, окружающий Саймона Дайкса, — и что ему не стоит ее переступать.