Семен Малков - Расплата

– Ты очень устала. Отправляйся-ка домой, отдыхать! – велел он, превозмогая боль. – Аппендицит – пустяковая операция, а мне нужна здоровая жена. А если что не так – тебя ко мне немедленно доставят, я распорядился, – добавил он ей вслед. – А вот ребята подле меня подежурят, за то они немалые бабки получают!

С глазами, полными слез, Надежда нагнулась к нему, поцеловала, пожелала удачи и сама не своя пошла к ожидавшей ее машине. Слезы текли у нее, к вящему ее стыду, не от переживаний за будущего мужа. Все ее помыслы устремлены теперь к другому, к минувшему, незабываемому, молодому своему счастью… А у Бутусова здоровье железное, операцию он перенесет без всякого для себя ущерба – через неделю будет как огурчик, не о чем беспокоиться.

И что за злую шутку сыграла с ней судьба: не успев реально достигнуть высот, о которых столько мечтала, вмиг утратить ощущение покоя, радости и счастья, снова увидев этого неудачника – своего Костика.

– Дурь ведь на меня нашла! – горестно шептали ее губы. – Не брошу же я такое ради его сладких объятий… Что он, единственный на свете?! Чем плох Борис?

«А тем плох, – отвечало ей сердце, – что не люб он тебе! Твоей душе и телу всегда был нужен только Костик, и никто больше во всем мире. Только с ним ты испытывала подлинное счастье – и физическое, и духовное. Только это сочетание дает радость жизни. Остальное… остальное временно, быстро проходит! Мало ли что у меня было…»

Здравый смысл призывал ее выкинуть эту встречу из головы и сердца, – ведь столько лет прошло, так много событий, с тех пор как они расстались… Но какая-то неодолимая, роковая сила влекла ее повторить встречу, увидеть его еще раз, и никакие доводы разума не помогали.

Более суток после операции Надежда провела в расстроенных чувствах. Звонила и ездила в больницу к Бутусову, проявляла максимум внимания и заботы – ее практичный ум подсказывал: будь с ним такой, как всегда, а по возможности – еще более нежной и ласковой…

И все же, глядя на его обезображенное лицо и вставные зубы, она впервые содрогнулась, сопоставляя ощущения близости с ним и воспоминания о том блаженстве, какое испытала когда-то с тем, другим, – своим первым…

У нее, конечно, и мысли не возникло отказаться от богатства и роскоши, от поставленной цели – выйти замуж за Бутусова. Но предстоящий брак уже не казался ей вершиной удачи – так настроилось состояние души, само ее естество. Борис Осипович, как и предполагалось, легко перенес операцию и уже на второй день начал ходить по палате.

– Вот видишь, все и обошлось, – говорил он Надежде, самодовольно поглаживая заживающую рану на животе. – Чувствую себя превосходно. Не отказался бы пообщаться с тобой, – добавил он, оглядывая ее улыбающимися глазами, – да боюсь, швы разойдутся.

Стараясь выполнять все его прихоти и малейшие пожелания, проделывая по нескольку раз в день неблизкий путь в Митино, часами сидя у его постели, Надежда ни на минуту не переставала думать о встрече… Разумеется, не для того, чтобы возобновлять с ним прежние отношения, – это безумие. Но узнать бы, как он живет, женат ли, есть ли дети… Счастлив ли без нее…

– А разве я не счастлива без него? Неужели все, что у меня есть, – это не подлинное счастье для женщины? – спрашивала она себя.

И впервые за минувший год знакомства с Бутусовым нахлынувшая душевная тоска не позволила дать утвердительный ответ.

Утром третьего дня, когда Надежда приехала в клинику, она застала Бутусова в бодром, работоспособном состоянии. Устроившись в удобном кресле у окна, он давал указания по радиотелефону.

– Садись, сейчас освобожусь, – указал он рукой на кресло рядом с собой. – Тут неотложное дело. Думаю, не высижу здесь больше двух-трех дней. Хотя врачи требуют – до конца недели. – Он положил трубку и ласково привлек ее к себе. – Дела, дела… Ни на кого нельзя положиться, все приходится решать самому. – Он поглаживал ее по плечу. – Ну как твое настроение? Уж очень встревоженная ты последнее время, – усмехнулся он своей кривой улыбкой. – Стоило ли так волноваться? Тебе надо немного отвлечься.

Это предложение навело Надежду на мысль, решение пришло мгновенно.

– Ты прав, Боренька, я совершенно измоталась. Глупо, конечно, но факт, – откликнулась она устало. – Займусь-ка я эти дни хозяйственными делами. Не возражаешь, если возьму машину и съезжу еще раз посмотреть, как идут работы, пока не ушли отделочники? Прошлый раз меня так все это потрясло, что я плохо соображала, – добавила она деловым тоном. – Но теперь, пожалуй… ну, надо проверить, не упущено ли что-нибудь, чтобы потом – меньше хлопот.