Семен Малков - Голубая кровь

Напрасно она столь упорно перечила мужу – профессор сердито ее перебил:

– Я не слабоумный, Вера, чтобы меня так опекать! И сам знаю состояние моего здоровья. Думаешь, если останусь дома, буду меньше волноваться?

– Зато я буду рядом! Это ты не учел? И Миша хорош! Согласившись взять – поступил безответственно!

Лицо профессора приняло болезненное выражение, брови гневно сошлись в одну линию. Он, видно, хотел сказать что-то резкое, но сдержался и лишь раздраженно махнул рукой.

– Да что с тобой говорить, Вера! То ли ты зачерствела и стала плохо меня понимать, то ли думаешь лишь о себе? Все! Сказал – поеду, и баста!

Возмущенная несправедливым упреком, Вера Петровна попыталась ему возразить, но Степан Алексеевич не стал ее слушать и, резко повернувшись, вышел из кухни. Понимая, что отговорить мужа не удастся, она со слезами на глазах стала убирать со стола посуду.

Особняк, в котором скрывался Бутусов, находился в глубине большого лесного массива в тридцати километрах от города. Вела к нему только одна дорога, петлявшая среди высоких сосен. Уже смеркалось, когда к его двухметровой бетонной ограде на большой скорости подкатили три машины: «форд» ФСБ, автобус со спецназовцами и «Лада» Сальникова. Резко затормозив, они остановились перед стальными воротами особняка, и из «форда» вышли два офицера, а из автобуса высыпали бойцы спецназа в камуфляже и с автоматами. Подойдя к переговорному устройству, старший офицер потребовал:

– Приказываю открыть ворота! Спецназ ФСБ. Ищем опасного преступника.

Сидевшие в сторожке охранники тревожно переглянулись и рыжий детина сразу же сообщил о внутренней связи:

– Борис Осипович! У ворот ФСБ! Что делать?

В роскошной гостиной особняка Бутусов, лениво потягивая виски со льдом, с интересом смотрел по телевизору крутой американский боевик, но услышав сообщение сразу вскочил на ноги.

– Не открывать! приказал он вбежавшему начальнику охраны. – Объясните, что опасаемся нападения бандитов. Откроем только представителям местной милиции, которых знаем.

– А если полезут? – хмуро спросил шеф охраны.

– Сопротивляться до последнего! Будто приняли за бандитов.

Я отмажу! Шеф охраны бегом вернулся в сторожку и объявил в домофон:

– Откроем только местной милиции. Хозяин не разрешил. Кто вас знает – что за банда?

Этого ожидали. Второй офицер передал старшему мегафон, и тот в него громогласно объявил на всю округу:

– Повторяю: приказываю вам немедленно отворить ворота! Территория блокирована спецназом ФСБ. Сопротивление бесполезно и повлечет серьезные последствия. Через пять минут начнем штурм. Стрелять будем на поражение!

Он отдал мегафон помощнику и посмотрел на часы. Тем временем бойцы рассредоточились и заняли исходные позиции. Вышли из машины и Сальников с Белоусовым. Вот время истекло, и офицер выстрелом подал сигнал к штурму. Спецназовцы профессионально ловко преодолели стену, и за ней раздалась оглушительная пальба охрана особняка оказывала сопротивление.

Однако это длилось недолго и ворота распахнулись. Машины ФСБ въехали во двор особняка, а Сальников с Белоусовым остались дежурить снаружи. Из ворот в наручниках вывели оказавших сопротивление охранников и втолкнули в автобус. Среди них был и верзила-телохранитель Бутусова. Увидев и узнав Виктора, он испуганно дернулся. Их взгляды встретились, и Сальников ему насмешливо подмигнул. Крикнул вдогонку:

– Скоро увидимся, братан! Готовься!

А в это время, спасаясь от преследования, Бутусов с со своим, богатырского сложения, водителем бежали по коридору к кладовке в дальнем углу здания. Водитель отстреливался от гнавшегося за ними спецназовца, прикрывая сзади хозяина. Он был ранен в левое плечо: спортивная куртка намокла от крови, но уже в дверях последним выстрелом уложил бойца наповал – сумел попасть в голову. Закрыв дверь, обессиленно прислонился к стене. Бутусов поспешно запер ее и успокоенно бросил:

– Похоже, Васька, ты замочил того, кто гнался. Сейчас уйдем! Оставим легавых с носом!

Заметив, что тот еле стоит на ногах, нахмурился; лицо у него окаменело.

– Вижу, и он тебя достал! Что, левая не действует?

На лице водителя – выражение ужаса: видно, прочитал в глазах босса свой смертный приговор. Хрипло взмолился:

– Ты что, Борис Осипыч? Ведь мы десять лет вместе. Я смогу! Одной рукой управлюсь…

Но Бутусов неумолим. Как бы прощаясь с соратником, торопливо бросил: