Семен Малков - Голубая кровь

Опасения Петра рассмешили старателя.

– Не рановато ли, Петя, беспокоишься? Золотишко-то еще отыскать надо.

Видимо, он понимал волнение и азарт начинающего, – посерьезнев, объяснил:

– Я уже там побывал со старым Лукой, потом как-нибудь о нем расскажу. Но и у меня нет полной уверенности, что вновь отыщу это место.

Фомич с усмешкой посмотрел на Петра, добавил уверенно: – А они так и подавно не найдут! Думаешь, золотишко там повсюду разбросано? Может, и найдут где, но только не наше!

Видя, что молодой помощник все еще сомневается, снисходительно заверил:

– Им вообще туда не добраться! От их лагеря до нашего места самый тяжкий участок пути. Отвесными скалами окружен, и нужно перебраться через глубокое ущелье. – Вздохнул, озабоченно сказал: – Лошади туда не пройти… все придется тащить на себе.

Старый золотоискатель с надеждой окинул взглядом мощную фигуру Петра и с энтузиазмом заключил:

– Так что эта задача по плечу только нам с тобой! Я знаю, где искать, а твоя молодая сила и энергия мне помогут.

К исходу третьего дня пути золотоискатели достигли наконец горы, за которой находился лагерь геологов, и начали очередной подъем. Командор Фомич вел свой маленький отряд по солнцу и таежным приметам, показывая их Петру и совершенно не пользуясь компасом. Проверяя его по прибору и карте, тот удивлялся, как точно они следуют намеченному маршруту.

Заночевали Почти у самой вершины, выбрав хорошо укрытую от ветра площадку. Как всегда, освободив от груза и накормив лошадь, развели костер и, перед тем как лечь спать, поужинали. За время долгого, нелегкого пути, постоянно переговариваясь и помогая друг другу, Петр и Клава сдружились. Но зародившаяся с первого знакомства взаимная симпатия проявлялась лишь в горячих взглядах, которыми время от времени они обменивались.

В походе выматывались до предела, ни на что другое не оставалось сил. Во время ночевок, как только забирались в спальные мешки, сразу одолевал сон, и короткого времени до рассвета едва хватало, чтобы восстановиться. Вдобавок Клаве стало нездоровиться.

– Неладно что-то со мной, – пожаловалась она Фомичу. – Какие-то рези в желудке. А что принимать от них – не знаю.

– Что-то съела, наверно, – предположил он. – Вот ты грибы жарила, может, плохой попался по недосмотру?

– Но ведь все же ели… Да и грибы я знаю, – возразила Клава. – У тебя есть что-нибудь от желудка? – жалобно попросила она. Может, таблетки какие?

– Только аспирин, тройчатка и антибиотики, – удрученно покачал головой Фомич. – Если разболеешься, укол можем сделать.

– Ладно, авось за ночь полегчает, – слабо улыбнулась Клава. Я как кошка живучая.

Однако наутро ей стало хуже – поднялась температура; Фомичу пришлось сделать ей укол. Боли утихли, но она ослабла настолько, что не могла ничего нести; Петр взгромоздил на себя и ее сумку. Выручило, что начался спуск, – в просветах между деревьями уже хорошо виден лагерь геологов у небольшого голубого озера.

Завидев спускающийся к ним небольшой отряд, обитатели лагеря вышли навстречу. Их оказалось всего трое; с отросшими бородами, темноволосые, – похожи друг на друга, как братья. Самый высокий и, очевидно, главный, вышел вперед, приветствовал пришельцев жестом руки и коротко поинтересовался:

– Кто вы и откуда? – Заметил нездоровье Клавы, тут же спросил: – А что с девушкой? Больна?

Двое других – один худощавый, лысоватый, другой коренастый, почти квадратный, с бычьей шеей – стояли, не проявляя инициативы, молча ожидали ответа.

– Мы из Добрынихи, старатели. Идем проверить одно местечко. Найдем ли что, не знаем, – уклончиво сообщил Фомич. – А у девушки, зовут Клавой, что-то с желудком. У вас рация работает?

– У нас все работает! – грубовато пошутил старший геолог. – И лекарства все есть. Вылечим вашу Клаву! – заверил он Фомича и поинтересовался. – А зачем вы ее с собой потащили? И как вас величать?

– Моя фамилия Полторанин, зовут Терентием Фомичом. А это мой племяш, Петр, – коротко ответил старатель. – Клава у нас поварихой, мы ведь всерьез поработать собираемся.

– Понятно. Фамилия известная, – удовлетворился ответом старший. – А меня зовут Сергеем Ивановичем. Эти двое – Глеб и Костя, – указал он по очереди на худого и коренастого. – Что касается Клавы, – окинул ее сочувственным взглядом, – то ее вам придется оставить на наше попечение. – Нельзя ей идти с вами в таком состоянии.

Заметив протестующие жесты, строго добавил: