Мари-Лора Пика - Сердце матери

— Мадам Мезоннио, вы можете что-то добавить?

— Да, месье судья. Я знаю, что мое требование кажется радикальным, но мой муж не годится на роль отца. Мы расстались восемь месяцев назад. Спросите, сколько раз он брал к себе детей на выходные? Только два: в июне и в августе. К тому же это происходило по просьбе Тибольта. С тех пор он их вообще не видел.

Тут Жиль встал и перебил меня:

— Да, но каждый раз, когда я хочу взять детей, мне их не дают!

— Конечно, ведь ты предупреждаешь меня в последний момент. Детей следует занимать чем-то на выходные, и если мы отправляемся на два дня к Мари-Те, которая живет в сорока пяти километрах от нас, то я не могу везти их обратно лишь потому, что ты изъявил желание взять их в субботу вечером. Особенно если учесть, что ты сообщаешь об этом в субботу днем. Необходима же хоть какая-то организованность! А Марго? За два месяца ты лишь однажды навестил ее. Когда она видит тебя, то даже не узнает! Он совершенно не интересуется жизнью детей, месье судья. Он ничего о них не знает. Спросите у него, как зовут директора колледжа Жюли. Спросите, какой средний балл его дочери за первый семестр. Спросите, как зовут учителей Тибольта и Матье или психолога Жюли и Тибольта. Спросите, во сколько обходится этот психолог. Спросите у него, наконец, кто оплачивает занятия по дзюдо и подписку на журнал Жюли, а также кто платит за питание детей в столовой. Он даже забыл, что пятнадцатого декабря у Тибольта день рождения!

Это случилось месяц назад, когда Жиль заходил к нам. Я только что уехала, оставив ему записку: «Я у приемных родителей». Я купила большой торт ко дню рождения Тибольта и направлялась к Пинье, чтобы задуть вместе с ним свечи. Жиль нашел записку и отправился вслед за мной. Я только что приехала и припарковалась возле дома.

— Я за деньгами. Я оставлял тебе записку на двери.

Речь шла о телефонном счете, а также об общем кредите, взятом уже давно.

— А где подарок для Тибольта?

— Черт! У него же сегодня день рождения…

Этот идиот забыл! Но поскольку он уже приехал, то присоединился к нам за столом. Что касается сына, то он отвертелся:

— Ты получишь свой подарок вместе с рождественским.

Вечером, вернувшись домой, я нашла записку Жиля, оставленную в двери: «Можешь приготовить мне чек на 153 евро? (Плюс 11 евро за телефон.) Жиль. На завтра». «На завтра» было подчеркнуто. Когда речь шла о деньгах, Жиль никогда ничего не откладывал: все нужно было оплачивать сразу же.

Я могла бы продолжать свою речь в суде до бесконечности. Я могла бы быть более жестокой и рассказать об остром приступе астмы Жюли, о переполненном подгузнике Марго, вызвавшем у нее ожоги… Но зачем? Я знала, что не добьюсь лишения Жиля родительских прав, но все-таки хотела попробовать. Что касается развода, то это было лишь формальностью: он бы просто подтвердил то, что между мной и Жилем все кончено. Отныне я считала себя свободной и хотела сказать об этом вслух:

— Знаете, месье судья, я начала жить заново.

Было видно, что Жиля задели мои слова. Судья улыбнулся и ответил:

— И правильно сделали, мадам Мезоннио!

Это не значило, что я получу то, что мне хочется, но, полагаю, таким образом он выразил мне свое понимание. Нам сообщили, что предупредят о том, когда будет объявлено решение, и все покинули зал суда. Жиль даже не подошел ко мне, чтобы потребовать объяснений по поводу моего последнего высказывания. Следует думать, его это не интересовало.

Я не соврала, сказав судье, что начала жить заново. С некоторых пор у меня появился мужчина. Андре тридцать девять лет, он не женат, и у него нет детей. Что касается внешности, то он полная противоположность Жилю: брюнет с голубыми глазами. У него довольно много татуировок, но он не носит бороду. Мы с ним знакомы вот уже год. Он — друг отца Линды, лучшей подруги Жюли. Однажды отец Линды пришел за ней к нам домой в сопровождении Андре. Так мы и познакомились. Когда я переезжала в Пюизо, он помогал перевезти из Бромея наши вещи. Потом он стал заходить ко мне, иногда приходил выпить со мной и Джо. Как и Джо, Андре занимался изготовлением и установкой крыш. На первое свидание вдвоем он пригласил меня к себе: Андре обожает готовить и принимать гостей. В его квартире в Живрене, тоже в департаменте Луаре, царила чистота, в комнатах был порядок, пол сиял, в кухне вкусно пахло. Он приготовил утиное филе и запеканку с капустой под соусом бешамель — одно из моих самых любимых блюд. Проблема заключалась в том, что в тот вечер мне было как никогда плохо. Я не только ничего не ела — началась еще и рвота. Через какое-то время Андре пригласил меня в ресторан. Он был милым, любезным и внимательным. Не в пример Жилю, который мог запросто ударить меня дверью, первым входя в магазин…