Иэн Макьюэн - Дитя во времени

Прошло около двадцати секунд, прежде чем лицо директора разгладилось и он оживленно проговорил:

– Прошу меня извинить. Я просто задумался. Итак… Стивен представился и принес свои извинения за

то, что отнимает у директора драгоценное время. Он едва дошел до половины своей речи, как вдруг понял, что не желает объяснять суть дела в присутствии Кейт. После того, как он назвал себя, ему захотелось говорить свободнее и утешить Кейт без посторонних глаз. Ситуация явно была слишком деликатной. Стивен прервался и попросил девочку посидеть, если она не возражает, несколько минут в коридоре. Он открыл для нее дверь и подождал, пока она устроилась на стуле у противоположной стены.

Все это привело директора в раздражение.

– Не понимаю, зачем вообще надо было приводить ее сюда.

Стивен объяснил, что был в смятении.

– По крайней мере, вы теперь знаете девочку, о которой идет речь, – добавил он и вкратце изложил то, что уже рассказал учителю.

Директор поднялся из своего кресла, встал спиной к окну и скрестил руки на груди. У него была внушительная осанка и замедленные движения, как у человека, недавно перенесшего тяжелую болезнь. Он критически оглядел потертый костюм Стивена, заметив отсутствующие пуговицы, прожженную дыру, нечищенные туфли, несвежую рубашку. Очевидно, он привык оценивать человека по одежде.

– В супермаркете, говорите. – Он произнес это слово так, чтобы подчеркнуть его гражданскую, подозрительную сущность. – Полагаю, вы сообщили в полицию?

Стивен, стараясь не выдать голосом своего гнева, рассказал, как проходили поиски, как он сообщал в газеты и на телевидение.

Директор вернулся за свой стол и наклонился вперед, опираясь на костяшки пальцев.

– Мистер Льюис, – сказал он, нажав на первое слово, чтобы подчеркнуть незначительность титула, – я знаю Рут Лайл с младенческого возраста. Я много лет знаком с ее отцом, Джейсоном Лайлом, одно время мы даже были с ним деловыми партнерами. Он входил в число уважаемых местных бизнесменов, которые выкупили эту школу у системы государственного образования. У них с женой пятеро детей, и, уверяю вас, ни один из них не был ими украден.

Стивену очень хотелось сесть, но сейчас нужно было стоять.

– Я знаю свою дочь. Девочка за дверью и есть моя дочь.

В ответ на сдержанную, бесцветную речь Стивена директор смягчил тон.

– Два с половиной года – долгий срок. Дети, знаете ли, меняются. И конечно, вполне понятно ваше желание, чтобы она оказалась вашей дочерью. Память вполне способна сыграть такую шутку. Стивен замотал головой.

– Я бы узнал ее везде. Ее зовут Кейт.

Директор вернулся к прежней манере. Он поднялся, чтобы его было лучше видно, и стоял у стола, положив руку на спинку кресла, словно позируя для портрета, достойного занять место в офицерской столовой. Стивен с облегчением заметил жирные пятна на форменном галстуке.

– Послушайте, мистер Льюис. Мне остается думать одно из двух. Либо вы, к своему несчастью, ошибаетесь, либо вы один из этих журналистов, которые приносят нашей школе одни неприятности.

Стивен оглянулся в поисках чего-нибудь, на что можно было бы опереться. Будь он один, он просто полежал бы на полу минуту-другую. Стивен заговорил с рассудительным спокойствием, которого на самом деле не чувствовал:

– Мне кажется, в моем деле совсем нетрудно будет разобраться. В полиции есть ее отпечатки, а потом еще тесты на кровь, на ДНК и так далее…

– Два с половиной года назад. Ну хорошо. – Директор щелкнул пальцами, указывая на дверь. – Пусть она наконец войдет. У меня сегодня еще полно дел.

Стивен подошел к двери и открыл ее. Девочка сидела на том же месте, где он оставил ее, и писала что-то зелеными чернилами на тыльной стороне ладони. Ему хотелось заговорить с ней, чтобы между ними установилась какая-то связь, прежде чем они войдут в кабинет. Он нуждался в чем-нибудь, что можно было бы противопоставить обидной самоуверенности директора. Девочка встала и направилась к Стивену. То, как он спасовал перед лицом другого человека, сама непомерность его требований и отсутствие немедленных доказательств, чувство неловкости оттого, что он плохо одет, – все это вместе произвело на Стивена странный физический эффект, от которого у него подогнулись ноги. Видимо, пострадала и поверхность его сетчатки, все ее палочки и колбочки, потому что девочка, пересекавшая приемную, показалась ему выше ростом, более угловатой, особенно в плечах, и черты ее выглядели резче. Она посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Это были те же глаза под челкой, та же бледность лица. Он вцепился в эти детали, полностью сосредоточился на них и уже был не в состоянии заговорить с ней. Они вернулись в кабинет директора, и расследование возобновилось.