Марк Леви - Первая ночь

— Я уже говорила: они несли послание.

— Я не глухой. Какое именно послание?

— Не знаю, но адресовано оно было вождям древних цивилизаций.

— Полагаете, они достигли цели?

Кейра наклонилась к карте, ткнула пальцем в Берингов пролив и провела указательным пальцем полиции побережья.

— Не знаю, — едва слышно промолвила она. — потому и хочу пройти по их следам.

Егоров взял руку Кейры и медленно передвинул ее на другое место.

— Мань-Пупу-нёр, — сказал он, — западнее Уральского хребта, на севере Республики Коми. Малая гора идолов, или становище семи уральских великанов. Здесь ваши вестники сделали последнюю остановку.

— Откуда вы знаете? — удивилась Кейра.

— Именно там была найдена табличка. Кочевники направлялись не к Карскому, а к Белому морю. Путь через Норвегию был короче и доступней.

— Почему вы сказали «последняя остановка»?

— У меня есть веские причины думать, что их путешествие закончилось именно там. Того, что я сейчас скажу, никто никогда не слышал. Тридцать лет назад мы вели раскопки в том районе. На вершине обдуваемой всеми ветрами горы, на плато Мань-Пупу-нёр, стоят семь каменных столбов высотой от тридцати до сорока двух метров каждый. Внешне они напоминают гигантские менгиры. Шесть образуют полукруг, седьмой смотрит на них. Семь уральских идолов никому не открыли своей тайны. Никто не знает, почему они там стоят, а свалить все на эрозию не получается. Это место напоминает ваш Стоунхендж, только масштаб иной.

— Почему вы сохранили все в тайне?

— Мы уничтожили все следы наших раскопок. Наверное, такой поступок кажется вам диким, но в то время партийному руководству не было дела до наших забот. Невежественные столичные бонзы просто не обратили бы внимания на наши поразительные находки, их в лучшем случае свалили бы в хранилище, даже не проанализировав и не удосужившись принять меры, чтобы они не сгнили в ящиках в каком-нибудь подвале.

— Что вы нашли? — спросила Кейра.

— Человеческие останки, датируемые четвертым тысячелетием до нашей эры, пятьдесят великолепно сохранившихся во льдах тел. Рядом с телами в захоронении лежала табличка. Люди, по следам которых вы идете, стали пленниками зимы и умерли от голода.

Кейра повернулась ко мне, даже не пытаясь скрыть переполнявшее ее возбуждение.

— Это фундаментальное открытие! Никто не сумел доказать, что шумеры путешествовали на такие далекие расстояния. Международное научное сообщество носило бы вас на руках, чествуя как героев, опубликуй вы результаты исследований! У вас ведь были материальные свидетельства…

— Вы прелестны, но слишком молоды и не знаете, о чем говорите. Как только наши начальники поняли бы значение этого открытия, нас бы сразу посадили. А всю славу присвоили бы себе. В Советском Союзе слово «международный» было не в чести.

— И по этой причине вы все закопали и скрыли?

— А что бы вы сделали на моем месте?

— Почти все закопали… — бросил я как бы между прочим. — Рискну предположить, что вы взяли с собой не только эту табличку…

Егоров метнул в меня недобрый взгляд.

— Было еще несколько личных предметов, принадлежавших тем путешественникам, но мы почти ничего не взяли из страха попасться.

— Эдриен, — сказала Кейра, — если путешествие шумеров закончилось таким образом, возможно, фрагмент лежит где-то на плато Ма-Пупу-нёр.

— Мань-Пупу-нёр. — поправил Егоров, — но вы можете произносить это название как Манпупунер. О каком фрагменте вы говорите?

Кейра посмотрела на меня и, не дожидаясь ответа на незаданный вопрос, сняла кулон, показала его Егорову и рассказала почти все о наших поисках.

Егоров был так увлечен услышанным, что оставил нас ужинать, застолье затянулось, и мы заночевали в особняке.

За едой, поданной в столовой — размерами она больше напоминала площадку для игры в бадминтон, — Егоров терзал нас вопросами. Когда я описал, что происходит при соединении фрагментов, он умолил нас продемонстрировать ему загадочный феномен. Отказать ему мы не могли и соединили два фрагмента, которые тут же приобрели синеватый цвет, хоть и не такой интенсивный, как в последний раз. Глаза у нашего хозяина стали огромными, как блюдца, лицо помолодело, он был возбужден, как ребенок на Рождество.

— Что, по-вашему, произойдет, если соединить все фрагменты?

— Me имею ни малейшего представления, — сказал я, опередив Кейру.

— И вы оба твердо уверены, что камням четыре миллиона лет?