Марк Леви - Первая ночь

— Торнстен был всего лишь посредником, он представлял одного парижского покупателя, который хотел купить древний манускрипт.

— Какого рода манускрипт?

— Каменную табличку из захоронения, найденного в Сибири, в вечной мерзлоте. Вам не хуже моего известно, что в пятидесятых годах было вскрыто некоторое количество таких могил и в каждой было полно прекрасно сохранившихся во льду сокровищ.

— И все были разграблены.

— Увы… — со вздохом кивнул Егоров. — Люди чудовищно алчные существа, согласны? Им плевать на наследие старины, если пахнет большими деньгами.

— А вы, разумеется, преследовали этих расхитителей гробниц?

— У вас славная попка, мадемуазель, и милая мордашка, но не советую злоупотреблять моим терпением.

— Вы продали табличку Торнстену?

— Я всучил ему копию. Заказчик ничего не понял. Я знал, что он не заплатит, потому так и поступил, но копия была отличного качества. Заберите эту сотню, поужинайте в ресторане и передайте Торнстену, что долг оплачен.

— А оригинал все еще у вас? — с надеждой спросила Кейра.

Егоров бросил на нее оценивающий взгляд, улыбнулся и встал.

— Раз уж вы добрались сюда, идите за мной, я покажу, о чем шла речь.

Он взял с полки книжного стеллажа отделанную кожей коробку, открыл и тут же вернул на место.

— Не в этой, куда я мог ее положить?

Нужный предмет, завернутый в марлю, нашелся в пятой по счету шкатулке. Егоров развязал ленточку, достал камень размером двадцать на двадцать сантиметров, осторожно положил его на стол и сделал нам знак подойти. Потемневшая от времени поверхность была покрыта похожими на иероглифы письменами.

— Это шумерский язык, камню больше шести тысяч лет. Заказчику Торнстена следовало купить его тогда, цена была вполне приемлемая. Тридцать лет назад я готов был продать саркофаг Саргона [15] Саргон — царь Аккада и Шумера, правил в I пол. III тысячелетия до н. э. за несколько сотен долларов, сегодня этому камню нет цепы, но продать его — вот ведь парадокс! — невозможно, разве что частному коллекционеру, который никогда и никому его не покажет. Времена изменились, торговля предметами старины стала слишком опасным делом. Как я уже говорил, нефть и газ приносят куда больше денег.

— Что означают эти надписи? — спросила завороженная красотой камня Кейра.

— Ничего особенного. Скорее всего, это поэма или древняя легенда, но тот несостоявшийся покупатель придавал ей, судя по всему, огромное значение. У меня где-то должен быть перевод. Ага, вот он!

Егоров передал Кейре листок, и она начала читать вслух.

Есть легенда о том, что младенец в утробе матери знает тайну сотворения Вселенной, происхождения мира и конца времен. Когда он появляется на свет, некий посланец, проходя мимо его колыбели, касается пальцем его уст, чтобы никогда он не смог выдать доверенную ему тайну — тайну жизни…

Я не мог скрыть изумления: этот текст напомнил мне о недавнем неудавшемся путешествии. Это были последние слова, которые я прочел на борту летевшего в Китай самолета, прежде чем потерять сознание. Кейра заметила мое смятение и замолчала. Я вытащил из кармана бумажник, достал из него листок, развернул и показал ей, а потом дочитал странный текст до конца.

Этот палец, приложенный к устам, навсегда лишает младенца памяти и оставляет отметину. Все, кроме меня, имеют посреди верхней губы эту отметину.

В тот день, когда я родился, посланец забыл прийти ко мне, и я помню все.

Кейра и Егоров переглянулись и с удивлением посмотрели на меня. Я объяснил, при каких обстоятельствах ко мне попал этот документ.

— Мне передал его твой друг, профессор Айвори, перед тем как я отправился в Китай искать тебя.

— Айвори? А он здесь при чем? — удивилась Кейра.

— Айвори! Это имя того мерзавца, что так мне и не заплатил! — воскликнул Егоров. — Я был уверен, что он тоже давно в могиле.

— Что у вас за мания — хоронить всех подряд? — поддела его Кейра. — Я очень сомневаюсь, что Айвори имеет хоть малейшее отношение к вашему постыдному ремеслу расхитителя могил.

— Говорю вам, этот ваш безупречный профессор — тот самый, что купил у меня копию, и прошу вас со мной не спорить, я не привык, чтобы глупая болтушка подвергала сомнению мои слова. Жду ваших извинений!

Кейра скрестила руки и отвернулась. Я схватил ее за плечо и приказал немедленно извиниться. Она испепелила меня взглядом, буркнула «Сожалею», наш хозяин этим удовлетворился и согласился продолжить рассказ: