Владимир ПОЛУБОТКО - СКАЗКИ, ИСТОРИИ, ОЧЕРКИ И ФЕЛЬЕТОНЫ

– А не из жадности ли ты нанимал этих несчастных? – спросил Господь Бог. – Ведь ты же им копейки платил!

– Ну, что ты, Господь Бог! Как ты мог подумать! Так я пойду, да?

– Это куда же ты собрался идти, сын мой?

– В рай, а куда же ещё? При моём-то колоссальном масштабе деятельности, куда ж мне ещё идти-то, как не в рай?

Господь Бог удивился:

– Да это кто ж тебе сказал про колоссальный масштаб?

– Да все люди вокруг меня только и говорили: масштаб-масштаб, подвиг-подвиг. Что ж люди – врать будут, что ли, да и зачем им это надо?

Господь Бог рассмеялся:

– А ты не знаешь разве, что люди бывают льстецами и подхалимами?

– Знаю, конечно. Но я вокруг себя таких никогда не держал. Вокруг меня были только такие люди, которые мне всю правду-матку с плеча рубили. «Велик ты, – говорили они мне, – и баста! Гениален ты – и никаких разговоров!» Так я пойду, да?

– Сейчас пойдёшь, – утешил его Господь Бог. – У меня к тебе теперь такой вопрос будет: почто ты уволил с работы Лингвиста и отказался профинансировать его книги, и это притом, что у тебя какая-нибудь люстра на потолке стоила больше, чем всё это ничтожное финансирование?

Атаман ответил:

– Так ведь понятно за что! Я его нанял на работу, а он не оправдал моего высокого доверия – вот я его и уволил.

– А ты разве не видел, когда был у него дома, что его жена сидит с малышом, которому было чуть больше годика. А малыш-то – белобрысый и голубоглазый!.. Или ты только узбекских детей жалел?

Атаман попытался перевести разговор на другую тему и сказал:

– Да причём здесь это: белобрысый малыш или не белобрысый? Я выше этого. Просто таких, как этот Лингвист – много, а я такой – один. На всех не напасёшься!

Удивился Господь Бог:

– А тебе не пришло в голову, что это он нанял тебя на работу в качестве покровителя, а ты не оправдал его высокого доверия и он тебя уволил?

– Да как же так? – возмутился Атаман. – Кто он и кто я?

– Тебе пояснить, кто он и кто ты? – ласково сказал Господь Бог. – Он бескорыстно служил своему Отечеству. А ты его предавал – это самое Отечество. И предавал за деньги, а не по глупости и не из любви к самому процессу предательства. Разницу чувствуешь?

Атаман пожал плечами.

– Никак не возьму в толк, что ты такое говоришь, Господь Бог!

– Ещё поймёшь, – утешил его Господь Бог. – У тебя на это будет много времени. Очень много! Но запомни: среди всех твоих деяний самое мерзкое это предательство Лингвиста.

– Да не предавал я его! – удивился Атаман. – И вообще… Всё было совсем не так!

Тут у Господа Бога лопнуло терпение, и он крикнул:

– Своё враньё о том, как оно было на самом деле, ты будешь рассказывать не мне, а чертям, которые будут поджаривать тебя. Эй, черти! Взять его, подлеца, да на сковородку! И пусть он вам там треплется о своём величии, сколько захочет!

В больших городах бывают такие улицы: длинные-длинные; по бокам – каменные заборы, за заборами – заводы или склады, и так – на несколько километров. Едешь-едешь в потоке вонючих машин, в дыму, в пыли или в грязи и – ничего, кроме заборов по бокам. Самое страшное, из всего, что может быть в этом роде, я наблюдал в башкирском городе Салавате. Это просто ад на Земле. Но и в Москве я однажды забрёл в такие дебри. Никогда не думал, что такая гадость может быть в столице нашей родины. Я думаю, такие улицы бывают во всех промышленных городах…

Много лет тому назад мне довелось поездить по одной такой улице на юге России. Ездил я по ней на спортивном велосипеде, и нравилась она мне потому, что я на ней очень сильно экономил время; был другой путь – совершенно нормальный и красивый, но он был очень уж длинным.

Ну а на этом пути со мною всё время что-то происходило.

Однажды у «Запорожца», ехавшего мне навстречу, на полном ходу отвалилось переднее колесо. Оно отскочило в бок и немного вперёд и изо всей силы ударилось в кирпичный забор, отразилось от него и помчалось на противоположную сторону улицы и тоже немножко вперёд. И там ударилось о тамошний кирпичный забор, отразилось от него и… Так, ударяясь то туда, то сюда, оно медленно приближалось ко мне. Я стоял со своим велосипедом, готовясь увернуться от него, но уворачиваться не пришлось – в нескольких метрах от меня оно запрыгало и упало. Водитель и его пассажир сидели в машине, бледные, и смотрели на происходящее. Не знаю, о чём они думали – я человек не любопытный. Сел и поехал дальше.

А в другой раз я, неудачно перескакивая через железнодорожные рельсы, упал вместе с велосипедом. Сзади меня дико взвизгнул самосвал, я встал – велосипед был совершенно целенький – и опять же поехал дальше.