Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться

Стоило ему подойти, как она влепила ему полновесную пощечину.

— Ты заставила меня ехать через полгорода, чтобы врезать мне по физиономии? — простонал он, потирая щеку. — Чем я заслужил такое внимание?

— Мне в жизни не на что было жаловаться, пока я не наткнулась на тебя у того проклятого бара! А теперь я не знаю, на каком я свете.

Эндрю обдало жаром. Он подумал, что только что схлопотал самую упоительную пощечину в жизни.

— Я не стану отвечать тебе тем же, джентльмены так не поступают. Просто скажу: я чувствую то же самое. — Он произнес это шепотом, не спуская с нее глаз. — Последние две недели были хуже некуда.

— Я тоже две недели только о тебе и думаю, Эндрю Стилмен.

— Когда ты дала деру из Покипси, Вэлери Рэмси, я думал о тебе днями и ночами, и так три года кряду, или четыре, а то и больше.

— Это было в другой жизни, я говорю не о тех временах, когда мы были еще подростками, а о сегодняшнем дне.

— И сегодня все по-прежнему, Вэлери. Ничего не изменилось: ни ты, ни то, как на меня подействовала встреча с тобой.

— Вдруг ты просто хочешь взять реванш после всего того, что я заставила тебя вынести?

— Не знаю, откуда у тебя такие дикие мысли. Похоже, в твоей жизни все было не так уж замечательно, как ты говоришь, раз тебе в голову лезет всякая чушь.

Прежде чем Эндрю сообразил, что происходит, Вэлери обвила руками его шею. Сначала он ощутил на губах лишь робкий поцелуй, но Вэлери быстро осмелела. Потом разомкнула объятия и посмотрела на него влажными глазами.

— Мне конец, — прошептала она.

— Вэлери, я при всем желании не в силах понять, что ты несешь.

Она прильнула к нему, наградила еще более пылким поцелуем и снова оттолкнула.

— Все пропало!

— Перестань! Что ты такое говоришь?

— Единственное, что еще могло бы меня спасти, — это если бы поцелуй оказался…

— Каким? — спросил Эндрю. Сердце у него колотилось как после бега наперегонки.

— Эндрю Стилмен, я страшно тебя хочу.

— Очень жаль, но только не в первый же вечер, это дело принципа! — заявил он и улыбнулся.

Он продолжал блаженно улыбаться, когда Вэлери легонько похлопала его по плечу и ласково взяла за руки:

— И что теперь, Бен?

— Пройдем вместе один отрезок пути, Вэлери, потом другой, потом третий… при условии, что ты перестанешь называть меня Беном.

Чтобы ступить на этот путь, Вэлери оставалось только расстаться со своим бойфрендом. Но с двумя годами жизни так просто, за один вечер, не распрощаешься. Эндрю терпеливо ждал, зная, что ее нельзя торопить, иначе она снова исчезнет.

Прошло еще три недели, и он получил среди ночи сообщение, почти идентичное тому, что перевернуло его жизнь в тот воскресный вечер. Такси доставило его к кафе «Pick Me Up», возле которого его опять ждала Вэлери, на сей раз с черными потеками под глазами и с чемоданом у ног.

У себя дома Эндрю отнес чемодан в спальню и дал Вэлери время оглядеться и устроиться. Вернувшись в темную спальню, он увидел, что она уже забралась под одеяло. Присев на край кровати, он поцеловал ее, поднялся и пошел к двери, понимая, что ей надо побыть одной и погоревать об отношениях, в которых она только что поставила точку. Пожелав ей доброй ночи, он спросил, любит ли она по-прежнему горячий шоколад. Вэлери кивнула, и Эндрю удалился.

Той ночью, лежа на диване в гостиной без сна, он слышал ее плач и умирал от желания ее утешить, но не позволял себе идти к ней: справиться со своей печалью она могла только сама.

Утром Вэлери ждал на столике в гостиной поднос с чашкой, в которую был насыпан растворимый шоколад, и записка:

Сегодня я приглашаю тебя на ужин.

Это у нас впервые.

В прихожей я оставил тебе запасной ключ.

Целую.

Вэлери пообещала Эндрю остаться у него, но только на то время, пока ее бывший не съедет с ее квартиры. Она бы поселилась у Колетт, своей подруги, но та перебралась в Новый Орлеан. Прошло десять дней, и, к великому огорчению Эндрю, все больше наслаждавшегося ее присутствием, она собрала чемодан и вернулась к себе в Ист-Виллидж. Видя, как загрустил Эндрю, она напомнила ему, что их будут разделять каких-то пятнадцать кварталов.

Наступило лето. По выходным, когда жара делалась нестерпимой, они доезжали на метро до Кони-Айленда и часами валялись на пляже.

В сентябре Эндрю на десять дней уехал за границу, отказавшись сообщить Вэлери, куда направляется. «Профессиональная тайна», — отмахнулся он и поклялся, что у нее нет ни малейших оснований в чем-то его подозревать.