Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться

— Это черновик… — проворчал Эндрю.

— Это лучше, чем просто черновик, — возразила Вэлери.

— Мне не удастся опубликовать их историю, если я не вернусь в Аргентину. Это не вымысел, понимаешь? Эти люди жили на самом деле, и мне недостаточно одного-двух показаний.

— Я отлично знаю, что тебе надо туда вернуться. Эта пожирающая тебя страсть — одна из причин моей любви к тебе. Я прошу тебя об одном: не держи меня на расстоянии.

Эндрю присел рядом с Вэлери, взял ее за руку, поцеловал.

— Твоя правда, я кретин и становлюсь параноиком, когда речь заходит о моей работе. У меня мания секретности, я ужасно боюсь исказить правду, проявить пристрастность, боюсь, что кто-нибудь станет давить на меня, манипулировать мной. Только из-за этого мне не хотелось, чтобы ты узнала обо всем прежде, чем эта статья будет опубликована. Но я был неправ. — Он покачал головой. — Теперь я буду давать тебе читать каждый написанный кусок.

— И? — поторопила его Вэлери.

— Что-то еще?

— Как насчет интереса к моей работе?

— Меня интересует все, что тебя касается. Хочешь, чтобы я читал твои послеоперационные заключения?

— Нет, — со смехом ответила Вэлери, — но мне хочется, чтобы ты побывал у меня на работе хотя бы разок. Я тебе покажу, из чего состоит мой трудовой день.

— Ты приглашаешь меня в полицейские конюшни?

— В частности. Еще у меня есть кабинет, операционная, лаборатория…

— Наверное, я бы предпочел, чтобы ты занималась пуделями… Знаешь, почему я ни разу там не был? Потому что до смерти боюсь лошадей!

Вэлери уставилась на Эндрю, потом широко улыбнулась:

— Нашел кого бояться! То, что я сейчас прочла, гораздо страшнее самого норовистого из наших жеребцов.

— А они и вправду норовистые? — спросил Эндрю и встал, не дожидаясь ответа.

— Куда ты? — спросила Вэлери.

— Пойдем подышим воздухом. Прогуляемся по Виллидж, найдем местечко, где можно поужинать и поворковать, как два голубка.

Когда Эндрю подал Вэлери пальто, она обернулась и спросила:

— Что сталось с Рафаэлем и Исабель, с Марией Лус?

— Потом, — отрезал Эндрю, запирая дверь квартиры. — Придет время, и я все тебе расскажу.

Эндрю явился в редакцию к 8.30, прошел мимо охранников и задержался в кафетерии выпить чашечку кофе перед началом работы.

Сев за рабочий стол, он включил компьютер, ввел пароль и приступил к поиску. Немного погодя взял блокнот и ручку и написал:

Мистер Капетта!

Ваша супруга опустила письмо в Чикаго: марка погашена в почтовом отделении напротив Уоррен-парка.

Я крайне удручен всем тем, что с Вами произошло.

P.S. Проверьте сами, но, судя по фотографиям парка, которые я сумел найти в Интернете, там как будто есть детская площадка…

Он положил записку в конверт, надписал адрес получателя и бросил послание в корзину с исходящей почтой, которую регулярно забирал курьер.

У Эндрю не выходили из головы последние слова Капетты — о своей жене: «На вашем месте я бы отнесся к ее угрозам серьезно».

А от Чикаго до Нью-Йорка всего два часа лету…

Раздался звонок. Телефонистка сообщила, что к нему посетитель, ждет внизу.

Эндрю заспешил к лифту. В кабине его стало сильно знобить, поясницу пронзила боль.

— Неважно выглядите, — заметил Пильгес.

— Наверное, переутомился. Сам не знаю, что со мной. Ужасно колотит.

— Странно, вы весь взмокли.

Эндрю вытер лоб.

— Может, присядем? — предложил Пильгес.

— Лучше выйдем, мне нужно на воздух.

Но боль стала такой острой, что он не смог сделать больше ни шагу. Пильгесу пришлось его поддержать и не дать упасть, когда у него подкосились ноги.

Придя в себя, Эндрю обнаружил, что лежит на скамейке в холле. Рядом с ним сидел Пильгес.

— Теперь вы уже не такой бледный. Вы меня напугали: раз — и без сознания. Часто вам так нездоровится?

— Нечасто, то есть вообще никогда.

— Это все стресс, старина, — сказал со вздохом Пильгес. — Я знаю, о чем говорю, со страху становишься сам не свой. Сердце колотится, в ушах шум, кажется, что ты обложен ватой, звуки доносятся откуда-то издали, потом бух — и ты уже сидишь на пятой точке. Это у вас паническая атака.

— Очень может быть.

— Вы рассказывали свою историю кому-нибудь еще кроме меня?

— Кому? Кто еще мне поверит?

— У вас нет друзей?

— Конечно есть!

— Много? Таких, на кого всегда можно рассчитывать? — спросил Пильгес с насмешливым видом.

Эндрю горестно вздохнул: