Артур Хейли - На высотах твоих

За столом в промасленном комбинезоне сидел Стабби Гэйтс, увлеченный иллюстрированным журналом с пикантными картинками.

— Привет, дружище! Ты кто такой? — встретил он Дана вопросом.

— Я из «Ванкувер пост», — представился репортер. — Ищу человека по имени Анри Дюваль.

Моряк расплылся в улыбке, обнажив покрытые темным налетом зубы.

— Анри недавно здесь крутился, но вроде пошел спать.

— Как, по-вашему, ничего, если мы его разбудим? — поинтересовался Дан. — Или нам лучше повидать капитана?

Гэйтс покачал головой:

— Шкипера лучше не трогать. Он не любит, когда его будят на стоянке. А вот Анри мы сей момент вытащим из койки. — Он взглянул на Де Вира. — А это кто?

— Он будет делать снимки.

Моряк поднялся из-за стола, запихивая журнал в карман комбинезона.

— Ладно, джентльмены. Пошли со мной.

Они спустились по двум трапам и прошли к носовой части судна. В полутемном коридоре, едва освещенном одинокой маломощной лампой, Стабби Гэйтс громыхнул кулаком в дверь и, повернув ключ, распахнул ее. Пошарив рукой по переборке внутри каюты, включил свет.

— Подъем, Анри! — скомандовал он. — К тебе пара джентльменов.

Отступив от двери, Гэйтс кивком головы пригласил Дана войти.

Шагнув к дверному проему, Дан увидел заспанную фигурку, пытавшуюся сесть на узкой металлической койке. Он оглядел каюту.

«Боже милостивый, — мелькнуло у него в голове, — неужели человек может здесь жить!»

Каюта представляла собой металлическую коробку не более шести квадратных футов. Когда-то давным-давно переборки были выкрашены унылой охрой, но краска сошла, уступив место ржавчине. И ржавчина, и остатки краски были покрыты сплошной пленкой влаги, гладь которой кое-где нарушалась более тяжелыми каплями, собиравшимися в стекавшие вниз струйки. Большую часть внутреннего пространства занимала тянувшаяся вдоль одной из переборок металлическая койка. Над ней находилась полочка около фута длиной и дюймов [14] Дюйм — около 2,5 сантиметра. шесть шириной. Под койкой стояло железное ведро. И все.

Иллюминатора в каюте не было, только в верхней части одной из переборок виднелось что-то похожее на вентиляционное отверстие.

Воздух в каюте был тяжелым, спертым.

Анри Дюваль потер кулаками глаза и уставился на посетителей. Дан Орлифф про себя удивился, как молодо выглядел этот заяц. У него правильные черты круглого лица и глубоко посаженные темные глаза. На Дювале была майка под расстегнутой фланелевой рубахой и грубые брезентовые штаны. Под одеждой угадывались сильные мускулы.

— Добрый вечер, месье Дюваль, — обратился к нему по-французски Дан. — Извините за беспокойство. Мы из газеты. Нам кажется, что ваша история заинтересует читателей.

Дюваль медленно покачал головой.

— С французским у вас ничего не выйдет, — вмешался Стабби Гэйтс. — Анри не понимает ни слова. Сдается, у него все языки в голове перемешались еще с пеленок. Лучше попробуйте на английском, только помедленнее.

— Хорошо, — согласился Дан и, повернувшись вновь к Анри, повторил по-английски, тщательно выговаривая слова: — Я из «Ванкувер пост». Из газеты. Хотим, чтобы вы рассказали о себе. Понимаете?

Наступила пауза. Дан сделал новую попытку.

— Я бы хотел побеседовать с вами. Потом напишу о вас в газете.

— Почему написать? — В этой первой произнесенной Дювалем фразе прозвучали неуверенность и подозрение.

Дан терпеливо объяснил:

— Возможно, я смогу вам помочь. Вы ведь хотите сойти с судна на берег?

— Вы помочь мне уйти с корабль? Взять работу? Жить на Канада? — коверкая слова, но с откровенной надеждой выговорил Анри.

— Нет, этого я не могу, — покачал головой Дан. — Но то, что я напишу, прочитает множество людей. Кто-нибудь из них, возможно, возьмется вам помочь.

Стабби Гэйтс внушительно добавил:

— А что тебе терять, Анри? Вреда от этого не будет, а может, и к лучшему обернется.

Анри Дюваль погрузился в раздумье.

Внимательно приглядываясь к нему. Дан пришел к выводу, что вне зависимости от прошлого молодого человека в нем, несомненно, чувствовалось природное внутреннее достоинство.

Дюваль наконец кивнул головой в знак согласия:

— О'кей, — просто сказал он.

— Вот что я тебе скажу, Анри, — вступил Стабби Гэйтс. — Ступай-ка умойся, а мы пока с ребятами поднимемся и подождем тебя в камбузе.

Молодой человек вновь согласно кивнул и молча спустил ноги с койки.

Сделав несколько шагов по коридору, Де Вир с нескрываемым сочувствием пробормотал: