Юрий Поляков - Убегающий от любви (сборник)

— Оставим мелочи геополитики, когда речь идет о жизни и смерти! — возразил я. — Но особенно тяжким это испытание было для наших чудом спасшихся героев. Смерть держала их в своих цепких лапах и дышала в лицо мраком вечности…

Перов снова всхлипнул.

— Но с вами была удача. Небо не отдало вас земле! Я долго думал, чем можно отблагодарить вас за мужество, ибо Отечество вряд ли наградит вас за это. Я не мог уснуть и долго думал, как доказать вам, что жизнь, несмотря на все превратности, прекрасна…

Катерина, Базлаков и Вильегорский посмотрели на меня с опасливым недоумением и уткнулись в тарелки. Перов, ничего не понимая, мучительно ждал окончания тоста, с тоской наблюдая глумливую суету шампанских пузырьков в бокале.

— …Я долго думал, не спал и пришел к выводу: ничто так не взбадривает настоящего мужчину, как хорошая женщина. И я решил вас наградить! Я поручил это непростое дело моей личной секретарше — очаровательной Екатерине Валерьевне! И если кто-то из вас, сладеньких, остался неудовлетворен, жаждет продолжения, прошу подавать заявки! Катя — девушка очень исполнительная и все быстренько исправит… Хорошенького должно быть помногу! Но спешите, потому что завтра она возвращается в Москву…

Оба катапультанта застыли с раскрытыми ртами. И только Перов, по причине похмельного тупоумия не уловивший смысла сказанного, обрадовался паузе и осторожно повел ко рту спасительное шампанское. Но не тут-то было! Катерина, вскочив как ужаленная, выхватила у него из трясущихся рук бокал и злобно швырнула в меня. Увидев, однако, что хрусталь прошел мимо цели и, едва не задев опешившего официанта, разлетелся о стенку, она зарыдала с досады и опрометью выбежала из зала.

Еще несколько минут все сидели молча.

— Ну, Павлик, — захохотал вдруг Базлаков. — Ну, ты даешь… Есть, конечно, крутые мужики, но ты… За Шарманова! Ты, Пашка, настоящий мужик! Ура!

Официант подал помертвевшему от горя Перову новый наполненный бокал — и все дружно выпили, кроме Вильегорского.

— Ты чего? — удивился Базлаков.

— Мне пить нельзя. Я лечусь…

— От чего?

— От хламидиоза. В отпуске поймал. Самое смешное — от медсестры…

— Какой еще такой хламидиоз? Триппер, что ли?

— Наподобие, — объяснил я, — но гораздо благороднее! Хорошо еще, что тебе, Витя, медсестра попалась. У врачихи мог бы запросто и Синклера Льюиса взять почитать. С венерическими заболеваниями сейчас вообще страшное дело — просто какая-то сифилизация всей страны… Так что ты легко отделался!

— Погоди, — нахмурился Базлаков, — а что ж ты вчера спирт стаканами трескал?

— Забыл, — потупился Вильегорский. — После катапультирования все как отшибло. А сейчас вдруг вспомнил…

— Блин. Как же я теперь к жене сунусь? — рассердился Базлаков. — Как он хоть лечится, хламидиоз этот трепаный?

— Таблетками разными… Зелененькими, красненькими… У меня с собой даже рецепт есть, — виновато сообщил вирусоноситель.

— Ладно, мужики, не расстраивайтесь… — примирительно молвил я. — Сквитались. Ты ему хвост подставил, а он с тобой хламидиозом поделился. Дуйте в аптеку — и на мою долю купите!

— И ты тоже? — изумились они.

— Ну вы и эгоисты! — рассмеялся я.

С хламидиозом меня уже как-то знакомила одна тележурналисточка — и он не произвел на меня очень уж неприятного впечатления. Надо признаться, ко мне вообще легко пристает разная мелкая постельная зараза — и мой уролог, работавший раньше в Четвертом управлении, в шутку называет меня «коллекционером».

Примчавшийся в гостиницу радостный атташонок обнаружил меня в баре, куда я спустился, оттащив в номер тело Перова, наопохмелявшегося шампанским до состояния, близкого к параличу.

— А где мужики? — огляделся он.

— Маленький гигиенический шопинг.

— Вот неугомонные!

Атташонок весело сообщил, что никакой специальной комиссии из Москвы не будет: разобраться во всем на месте поручено ему. И вообще происшествие воспринято со скорбным спокойствием. В стране каждый день что-то падает, сталкивается, обрушивается или взрывается. Пообвыклись. Зато столичное начальство буквально взбесилось, узнав, что Вильегорского собираются показывать по мировой телевизионной сети с пачкой «Винстона». Не ровен час, мерзавчатый пресс-секретарь подсунет информацию президенту, да еще под плохое настроение, — и тогда начнется!

— Сказали: головы оторвут и ему, и мне, и вам, если такой позор допустим! Приказали — отговорить.