Дуглас Кеннеди - Особые отношения

— Вы уже договорились о сумме алиментов с юристами Тони?

— Да, буквально на днях.

Точнее, все проделал Найджел Клэпп, со свойственной ему запинающейся решимостью — это описание, точное в отношении Найджела, показалось бы оксюмороном применительно к любому другому человеку. Спустя неделю после слушания сторона истца связалась с ним и сделала первое свое предложение: мы сохраняем совместное владение домом, а Тони при этом выплачивает половину оставшегося долга по ипотеке и платит алименты на меня и ребенка в размере пятисот фунтов в месяц. Адвокаты Тони объяснили, что, учитывая, что у него больше нет постоянного заработка, требовать с него полной выплаты ипотечного кредита да еще и пятьсот фунтов алиментов на сына и бывшую жену было бы просто немилосердно.

Найджел рассказывал: «Мне… э… пришлось напомнить, что у него имеется богатая, действительно богатая покровительница и что в таком случае мы можем проявить упорство и обратиться в суд с требованием, чтобы дом был передан в ваше пользование безраздельно. У нас, разумеется, не было бы никаких шансов выиграть это дело, но… э… я почувствовал, что они не захотят в это ввязываться».

После этого все разрешилось довольно быстро. Дом по-прежнему принадлежал нам обоим — и ни один из нас не имел права продать его без согласия совладельца. Однако Тони взял на себя полную выплату ипотеки и алименты в размере тысячи фунтов в месяц — суммы, которой, хоть и едва-едва, все же хватало нам на покрытие текущих расходов.

Но я не хотела ничего больше. Честно говоря, сразу после слушания единственной моей мыслью (я сейчас не говорю о потрясении от того, что мы выиграли дело и мне вернули Джека), точнее, единственным желанием было больше никогда и ни при каких обстоятельствах не встречаться с Тони Хоббсом. Мы, правда, выработали условия совместной опеки: он мог забирать к себе Джека на выходные два раза в месяц. Но потом, когда стало очевидно, что в ближайшие годы он будет проводить все выходные в Сиднее, эта договоренность как-то утратила смысл… хотя Найджела уверили через юристов Тони, что мой бывший непременно будет регулярно прилетать в Лондон на свидания с сыном.

Тони и сам повторил мне это, когда мы с ним разговаривали. Единственный наш разговор состоялся через неделю после суда, в тот день, когда юристы оговаривали сроки и условия переезда Джека. «Передачи», как назвал это Найджел Клэпп, — термин вызвал у меня в памяти шпионские романы эпохи холодной войны, но полностью соответствовал сути происходящего. Утром накануне того дня мне позвонили из компании «Перевозки Пикфорд» и сообщили, что завтра в девять утра мне надлежит быть дома, так как они привезут мебель для детской комнаты сюда из дома по Альберт-Бридж-Роуд. Вечером позвонил Найджел и сообщил, что объявились юристы Тони, узнавали, буду ли я дома в двенадцать часов дня, потому что «именно в это время состоится передача».

— Они сказали, кто привезет Джека? — спросила я.

— Няня, — был ответ.

Типично для Тони, размышляла я. Поручить посреднику выполнить за него всю грязную работу.

— Скажите им, что в двенадцать я буду ждать Джека дома.

На следующее утро машина с мебелью приехала на час раньше. («Решили, что вы не будете против», — объяснил старший грузчик.) За шестьдесят минут они не только все выгрузили, но и собрали и расставили по местам шкаф, комод и кроватку Джека. Вместе с мебелью прибыли многочисленные коробки с одеждой, игрушками и прочими детскими причиндалами. Все утро я разбирала коробки, раскладывала вещи, прилаживала подвесную игрушку, ту же, что и раньше висела над колыбелью, подключала на кухне стерилизатор для бутылочек, устраивала в гостиной манеж. Пока я возилась со всем этим, воспоминания о доме, лишенном ребенка, начали стираться из памяти.

А ровно в двенадцать раздался звонок в дверь. Волновалась ли я? А как же, конечно, волновалась. Не то чтобы я беспокоилась о том, как мне себя вести, или переживала из-за значительности момента. Скорее дело в том, что я вообще не верила, что это произойдет. И когда вдруг сбывается то, о чем ты долго мечтал — и в глубине души считал несбыточным, — кто же тут не занервничает?

Я бросилась к входу, ожидая, что сейчас какая-то наемная помощница передаст мне с рук на руки сына. Но, широко распахнув дверь, я нос к носу столкнулась с Тони. От неожиданности я моргнула и тут же опустила глаза, потому что меня вдруг пронзил страх, что он не привез Джека. Но он был здесь. Мой сын уютно устроился в сумке для переноски детей, с пустышкой во рту и резиновой уткой, которую он крепко сжимал обеими руками.