Дуглас Кеннеди - Особые отношения

— Э… барристер, которому я хочу поручить наше дело… и которому очень неплохо удаются подобные дела… и… э… в списке юристов, оказывающих бесплатную помощь, тоже есть ее имя…

— Ее ? — переспросила я.

— Да, это женщина. Но для вашей ситуации она подходит превосходно… простите, простите, это прозвучало ужасно…

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Как ее зовут?

— Мейв Доэрти.

— Ирландка?

— Э… да. Там родилась и провела детство, образование получала в Оксфорде, потом одно время входила в весьма радикальное сообщество юристов…

— Понятно…

— У нее большой опыт… э… практической деятельности. Особенно в области семейного права. Она сейчас свободна. Оказывает бесплатную юридическую помощь. Она с пониманием и сочувствием отнесется к затруднительной ситуации, в которой вы находитесь.

— И вы уверены, что она не спасует перед судьей, кондовым консерватором, которому наверняка не понравится ее манера?

— Ну… э… всего не предусмотришь.

Да у меня просто и времени не было размышлять об этой потенциальной проблеме, потому что один Штраус сменялся другим, за ними следовали Шуберт и Шуман. За сутки до срока я все еще сидела на Элгаре, глотая кофе чашку за чашкой и уверяя Стэнли Шоу, что все в порядке и он может смело присылать курьера к девяти утра. Где-то ближе к полуночи я наконец принялась за последнюю статью (Яначек), а там как-то сразу наступило утро. Я уложила последнюю страницу на верхушку стопки, расплылась в усталой улыбке, которая приходит вместе с окончанием работы, приняла ванну, оделась и дождалась курьера и, через час после его прихода, звонка от Стэнли Шоу. Он поздравил меня с тем, что уложилась в срок. Часом позже я уже держала на руках сынишку. Кларисса Чемберс и без того наблюдала за мной все менее настороженно, а в этот раз объявила, что собирается оставить нас вдвоем, но, на случай, если она нам понадобится, будет ожидать за дверью, в комнате отдыха.

— Ну что ты на это скажешь, Джек? — спросила я, когда она вышла. — Наконец-то мы одни.

Но Джек был слишком занят своей бутылочкой и ничего не ответил.

В тот вечер я свалилась в семь и проспала двенадцать часов кряду. На следующее утро, проснувшись, я не ощутила той тяжести, которая на протяжении последних месяцев меня не оставляла. Такое настроение сохранялось у меня и на следующей неделе, когда снова позвонил Стэнли Шоу и сказал:

— Понимаю, вы наверняка заняты, но, может, все-таки согласитесь взять следующую работу?

— Я согласна.

— Колоссально. Знаете, у нас как раз подоспел новый фолиант. Наше руководство по кинофильмам. Объем 1538 страниц. Его надо полностью завершить за девять недель. Условия прежние?

— Меня они устраивают.

— Отлично, приходите в офис часам к двенадцати — я введу вас в курс дела, а потом приглашаю вас пообедать в каком-нибудь симпатичном месте, если не возражаете.

— Принимается, — ответила я.

Через два дня я снова принялась за дело, медленно продвигаясь по страницам внушительного собрания критических статей. А когда Сэнди спросила, как мне удается надолго погружаться в такую кропотливую работу, я объяснила: «Я просто в нее впадаю, и все остальное на ближайшие пару часов меркнет, исчезает. Знаешь, это немного похоже на укол новокаина — временная, быстродействующая анестезия, от которой все ненадолго немеет. Да и оплата недурна».

Недели через три после начала этой работы я услышала по телефону голос Мейв Доэрти. Может, она и росла в Дублине, но говорила с чистейшим оксфордским произношением. И манера разговора была весьма приятной. Она объяснила, что получила мое досье от Найджела Клэппа. Она предпочитает как следует и заранее готовиться к слушаниям и всегда старается знакомиться с людьми, интересы которых представляет, потому хотела бы увидеться и со мной в удобное для меня время.

Я освободила под эту встречу послеобеденное время через четыре дня. Доехала на метро до Темпля, поднялась по Флит-стрит и оказалась в месте, называемом Иннер-Темпль. Из-за характерного сочетания готического и позднеготического стилей мне на миг показалось, что я попала в свой Оксбриджский колледж: маленький, тихий островок права, укрытый от вечного лондонского шума. Я вошла в дверь — справа на деревянной доске безупречно ровными черными буквами были выведены фамилии пятнадцати барристеров, чьи конторы располагались здесь. Мисс М. Доэрти фигурировала в самом начале списка.

Кабинетик оказался крошечным. Да и сама она была ему под стать: субтильная, с мелкими чертами. Не красавица — честно говоря, скорее я назвала бы ее бесцветной. Однако в ней чувствовались сила характера и решительность, и это подкупало, особенно в сочетании с хрупкостью телосложения. Рукопожатие у нее оказалось твердым, во время разговора она смотрела мне прямо в глаза, и хотя держалась она страшно деловито, это была симпатичная деловитость.