Елена Минкина: Я с тобою, Шуламит

Да, такую штуку, как устроил нам Давид, я совсем не ждал! Одно слово — Мазаль! [2] Мазаль — счастье (ивр.) И девчонкой-то она была самой обыкновенной, черненькая пигалица, в каждой марокканской семье таких полдюжины!

Честно признаться, я сначала всерьез не принял. Думал, время пришло, захотелось мальчику переспать, лишь бы на здоровье. Ты тогда первая всполошилась, все вечера бегала, искала его по друзьям. Так и не вернулся! Как приворожили в той семье! А имя это ужасное?! «Дуду»! Теперь вместо моего покойного брата я должен вспоминать какого-нибудь попугая! А на что еще такое имя похоже?

Вот уж кто будет рад нашему празднику, так это Мазаль, его женушка! У них вся жизнь — или праздники, или похороны.

Наверное, я не справедлив, но никогда не мог к ней привыкнуть. Эти наряды, эти груди в обтяжку. А балаган в доме! Как ты думаешь, она постели хоть иногда заправляет? А родственники! Скажи на милость, почему я должен ходить на все их бесконечные свадьбы?

Фейгеле! У них же очередная бар-мицва, у какой-то из сестер. Прямо на наш день! Уже месяц, как приглашение лежит. Как я забыл? Еще когда этот парень родился, Мази к нам на 40-летие не приехала, они всей мишпухой в роддоме сидели! Даже рожать нужно коллективно, понимаешь? Хе, хе, вот огорчение. Но мы не можем отменять, ничего не поделаешь, как-нибудь решат. Одну бар-мицву из десяти можно и пропустить, Слава Б-гу, племянников у нее хватает.

Самое сложное, конечно, с Эялем. Вчера опять сказал, что у него отдыха не предвидится. Эти ненормальные американцы могут только работать! Ты, подумай, две недели в году. Для работающего человека с детьми это не отпуск, а насмешка!

Знаешь, я бы все принял, и их переезд, и разлуку с внуками, если бы знал, что Эяль там счастлив. Но ведь нет у меня такого чувства, абсолютно нет!

Скажи мне, почему доктор Розенблит, тоже русская, но может жить в Израиле, работать, любить эту страну, а наша невестка здесь «чужая»? И все ей здесь «чужое»? Это от характера зависит, а не от страны, вот что я тебе скажу! Одному человеку везде тепло и красиво, а другому — везде грязно и сыро. Хоть ты его посели в самом Париже!

Эяль какой-то тихий стал, рассеянный. Это твой-то красавчик и любимчик! Наш вечный отличник. Боюсь подумать, вдруг не сможет приехать. Вот беда. Я уж ему наплел и про свою бессонницу и про наше одиночество. Может, подействует? Кстати, обещал американские снотворные прислать.

А с доктор Розенблит я еще неделю назад поговорил. Удачное время выбрал, как раз ты в парикмахерскую ушла. Но я и так уже все прочел в интернете. Знаешь, неплохая штука, оказывается! И не слишком сложная. Я все у девочек расспросил. Тем более, Шмулик с Ханой днем на работе.

Кстати, обе внучки, оказывается, в лагерь едут. Они тоже в Индию просились, но родители их, слава Б-гу, не берут. Хватит, что Галь там уже полгода. Не думаю, что Хана бы иначе в Индию собралась. Но сын есть сын, она к нему рвется. Это она Шмулика уговорила. И билеты уже заказали. И прививки сделали.

Но и отец есть отец! Думаю, Шмулик поймет потом и не будет обижаться. Тем более, Хана одна может поехать. Не думаю, что Шмулик без нее сильно заскучает. Прости Господи за такие мысли, но я тоже мужчина, хоть и старый.

А знаешь, Фейгеле, я ведь тебе почти никогда не изменял. Раз не сдержался в поездке, очень уж бабенка игривая оказалась, этакая кругленькая хохотушка. Весело с ней было и легко, ничего не скажешь. Но потом одна тоска осталась, тошнота какая-то, будто сладкого переел. И пахло от нее приторно, может, духи такие. Все казалось, что прилип ко мне этот запах, и ты сразу почувствуешь. Еле отмылся.

Такой вот дурак был твой Ицик Шварц, никому не расскажешь. Лейбовича послушать, так он сотни женщин переимел, не хуже царя Соломона. И все как одна — красавицы и богачки! Я даже завидовал немного.

Теперь, правда, сидит бобылем в лавке, старый дурень, нагулялся! Целый день только выборы обсуждает и «бюджет на будущий год». Большой специалист по бюджетам!

А я тебе скажу, Фейгеле, не хочу я больше думать про политику, нет смысла. Вся страна — в ловушке, ни вправо, ни влево не шагнешь. И никто в мире не поймет и не пожалеет. И наши прекрасные правители хорошо это знают, хоть и чешут языками в кнессете. Проще торговаться и друг друга обвинять, может, сам умнее покажешься! А в итоге одно и то же решение: очередной кусок земли отдать. «Ради мира»! Видали мы уже этот мир, в автобус страшно сесть. Зато есть что отдавать, такая большая земля досталась!