Филип Дик - Разбитый шар

— Вот так номер.

Снова зазвучала симфоническая музыка. Посин почувствовал сначала тепло, а потом и настоящий жар в затылке. Кожу у него на голове как будто припекло утюгом. Между тем он продолжал поправлять галстук и приглаживать волосы. Он не верил своим ушам.

— Ушам своим не верю, — вымолвил он. — Как он сказал? «Он больше не может»?!

— Не знаю, — смущенно сказал Вакуххи, почуяв, что произошло что-то скверное.

— Как это не знаете? Вы ведь слышали! Что он сказал? Он ведь сказал, что с него хватит, разве нет?

— Ну да, что-то вроде того, — пробормотал Вакуххи.

Посин надел пальто.

— Мне нужно идти.

— Так в «Персиковую чашу» не поедете, когда…

— Нет, я не поеду в «Персиковую чашу». — Боб вытолкал Тони Вакуххи с его пластинкой из квартиры и захлопнул дверь. — Как вам это понравится! — воскликнул он.

В холле Тони отстал от него на несколько шагов, а он все причитал:

— Как вам это понравится! Нет, вы только представьте себе!

На улице он расстался с Тони Вакуххи и пошел, сам не зная куда.

— Невероятно, — сказал он сам себе. — Вы только подумайте! Как можно во всеуслышание такое заявить?

Он зашел в телефонную будку в дальнем углу соседней аптеки и набрал номер станции. Как и следовало ожидать, никто не ответил. Вечерами ведущий работал на пульте один, без звукорежиссера. Бесполезно было пытаться дозвониться до Брискина вечером.

В гараже под многоквартирным домом стояла машина Посина. Он решил поехать на станцию. Выйдя из аптеки, он пошел обратно.

Из открытой двери продуктовой лавки доносились звуки радио. Владелец с женой слушали за прилавком маримбу [11] Маримба — ударный музыкальный инструмент типа ксилофона. Создана в Малайзии и затем стала распространенным инструментом в Африке, Мексике, Центральной и Северной Америке. . Боб Посин остановился у входа и пронзительно крикнул:

— Эй! Можно у вас радио послушать? Мне нужно кое-что узнать, это важно.

Старики-владельцы уставились на него.

— Ситуация чрезвычайная, — сказал он, входя в магазин и направляясь мимо колбас и мешков с горошком к прилавку.

Там стоял маленький приемничек «Эмерсон» с деревянным корпусом и выпускной антенной. Боб покрутил ручку и нашел «КОИФ». Владелец с женой, оба в шерстяных куртках, с оскорбленным видом ретировались, оставив его наедине с приемником. Они сделали вид, что у них есть другие дела. Им все равно.

«Все музыка и музыка, — подумал он. — Черт бы ее побрал».

— Спасибо, — бросил Боб, выбегая мимо них из лавки.

Бегом он вернулся домой. Запыхавшись, добрался до своего этажа и не сразу нащупал в карманах ключ.

Радиола «Магнавокс» была включена. Он принялся расхаживать взад-вперед по комнате, ожидая, когда закончится музыка. Во время заключительной части его нетерпение уже граничило с бешенством. Он пошел на кухню попить воды. В горле пересохло, жгло от потрясения. Он перебирал в уме всех, кому можно позвонить: Шарпштайн, Тед Хейнз, Патриция Грей, юрист станции — этот сейчас в отпуске, в Санта-Барбаре.

Наконец музыка смолкла. Он бросился обратно, в гостиную, и услышал хорошо поставленный голос Джима Брискина:

— Это был «Тиль Уленшпигель» Рихарда Штрауса в исполнении Кливлендского оркестра под управлением Артура Родзински. С долгоиграющего диска «Коламбия мастерворкс».

И пауза, с ума сойдешь, как он ее тянет.

— Думаю, почти каждый из вас успел за последнее время пообедать в «Домингос». Вы видели новое расположение столов, позволяющее созерцать во время трапезы пролив Золотые Ворота. Не могу, однако, не упомянуть… — и Брискин в своей обычной манере продолжил рассказ о ресторане.

Боб Посин поднял трубку телефона и набрал номер Патриции Грей.

— Привет. Ты слышала сегодня Брискина? — спросил он. — У тебя включено радио?

В эфире снова была музыка.

— Да, я слушала, — ответила Патриция.

— Ну и как?

— Я… слушала.

— Ты слышала?

По ее тону ничего невозможно было понять.

— Кажется, да.

— Рекламу Полоумного Люка слышала? — проорал он в трубку и чуть не оглох от отдавшегося эхом собственного голоса.

— Ах, это, — сказала она.

— Нет, ты слышала? Что это он себе позволяет? Или мне почудилось? Ведь он сказал это? Он сказал, что сыт по горло, что не собирается больше это читать, что ему надоело это читать!

Ему не удалось ничего из нее вытянуть. Боб с досадой швырнул трубку и снова принялся расхаживать перед приемником.

Но музыка все играла, и ему необходимо было позвонить кому-нибудь еще. Он опять набрал номер станции, никто не подошел и на этот раз. Он представил себе, как Джим Брискин сидит в зеленом вращающемся кресле за микрофоном со своими пластинками, проигрывателями, текстами, магнитофоном, никак не реагируя на мигание красной лампочки — индикатора телефона.