Филип Дик - Мэри и великан

Она приняла эти слова, но ее стремление от этого не угасло.

— Я бы хотела уехать куда-нибудь, где получше, — выразиться более внятно она была неспособна, да и сама идея была не яснее. — Но где лучше? Назовите мне какое-нибудь приятное место, где живут приятные люди.

— В Нью-Йорке есть свое очарование.

— А люди там приятные?

— В Нью-Йорке прекрасные музеи и оперные театры — одни из лучших в мире. Люди там культурные.

— Понятно.

Сойдя с тротуара, Туини сказал:

— А вот и мой дом, — при виде старого, обветшавшего здания он заметно скис. — Смотреть особо не на что, но… хорошей музыкой много не заработаешь. Артисту приходится выбирать между коммерческим успехом и своими принципами.

Темная внешняя лестница вела из двора на третий этаж. Мэри Энн могла только осязать свой путь во мраке; впереди шел Туини, слева был собственно дом. Они проскользнули мимо бочки с дождевой водой, полной размокших газет. Далее следовал целый ряд бочонков из-под масла, затем — лестница. Деревянные ступени стонали и прогибались под ее ногами; она вцепилась в перила и не отставала от Туини.

В квартире было сумрачно; Туини провел ее через коридор на кухню. Она с любопытством огляделась — вокруг было скопление мебели и каких-то предметов, но ни различить, ни понять толком, что к чему, она не смогла. И тут включился свет.

— Извините за беспорядок, — пробормотал Туини. Он оставил ее в кухне, а сам стал, по-кошачьи осматриваясь, бродить из комнаты в комнату. Имущество его было вроде как цело: рубашки не своровали, гардины не потревожили, виски не выпили.

На кухне поблескивала лужица; сырой линолеум свидетельствовал о недавней катастрофе. Однако водогрей был починен, последствия ликвидированы.

— Отлично, — сказал Туини, — поработал» на совесть.

Мэри Энн, поняв, что тревога оказалась ложной, присмирела и бродила по квартире, рассматривала книжные полки, выглядывала из окон. Квартира располагалась очень высоко; отсюда было видно весь город. Вдоль горизонта бежали яркие желтые огни.

— А что это за огни? — спросила она Туини.

— Дорога, наверное, — безучастно ответил он.

Мэри Энн вдохнула слегка затхлый аромат квартиры.

— Интересно у вас тут все устроено. Никогда такого не видела. Я пока живу с родителями. Здесь можно почерпнуть массу идей для моего собственного дома… понимаете?

Прикуривая сигарету, Туини произнес:

— Что ж, я оказался прав.

— Похоже, водопроводчик уже приходил.

— Не о чем было беспокоиться.

— Простите, — потерянно произнесла она, — я просто думала о соседях снизу. Я как-то читала… в общем, это была реклама страховой компании, и там говорилось про водогрей, который взорвался.

— Теперь, коль уж пришли, можете и плащ снять.

Она сняла плащ и бросила его на подлокотник кресла.

— Похоже, я напрасно увела вас из «Королька».

Засунув руки в задние карманы джинсов, она вернулась к окну.

— Пива?

— Пожалуй, — она кивнула, — спасибо.

— Пиво восточное, — Туини налил ей стакан, — садитесь.

Она присела, неловко держа стакан. Стакан был холодным и запотевшим; по его стенкам ползли капли.

— Вы даже не знаете, живет ли внизу хоть кто-нибудь, — сказал Туини. Он высказал мысль и намерен был развить ее. — С чего вы взяли, что внизу кто-то есть?

Уставившись в пол, Мэри Энн пробормотала:

— Не знаю, я просто так подумала.

Туини уселся на край захламленного стола; теперь он начальственно возвышался над ней. По сравнению с ним девушка казалась совсем хрупкой и очень молоденькой. В своих джинсах и хлопковой футболке она вполне сошла бы за подростка.

— Сколько вам лет? — спросил Туини.

Ее губы едва шевельнулись:

— Двадцать.

— Да вы еще совсем девочка.

Так оно и было. Она и ощущала себя маленькой девочкой. Она кожей чувствовала его насмешливый взгляд. Было ясно, что ее ждет суровое испытание — ей собирались прочесть нотацию. Наставить на путь истинный.

— Вам нужно расти, — сказал Туини, — вам предстоит многому научиться.

Мэри Энн всколыхнулась.

— Святые небеса, а я что, не знаю? Я и хочу многому научиться.

— Вы здесь живете?

— Естественно, — с горечью отозвалась она.

— Учитесь?

— Нет. Работаю на дурацкой фабрике разваливающейся хромированной мебели.

— Кем?

— Стенографисткой.

— Вам нравится эта работа?

— Нет.

Туини разглядывал ее.

— У вас есть какой-нибудь талант?

— Что вы имеете в виду?

— Вам нужно какое-нибудь творческое занятие.