Зэди Смит - Собиратель автографов

— Слишком быстро поет, — обронил Алекс и потянулся, раньше времени, за Адамовым косяком.

Адам сел. Потом положил ноги на стол и задумчиво промолвил:

— Достал бы мне Сэмми Дэвиса. Он был темнокожим иудеем. Открыл Вегас для темнокожих. Настоящий первопроходец.

— Хм-м. — Алексу было не до первопроходцев, он думал о травке.

— Ой. А где моя кассета? «Девушка из Пекина». Где она? Ты уже десять сроков ее держишь. Купил бы ее у меня? Дешевле выйдет.

Алекс подумал над соблазнительным предложением и рассудительно заметил:

— Будь она у меня в собственности, я бы буквально ничего не делал, а только ее смотрел.

— Одни полные идиоты используют слово «буквально» в разговорах, — слегка поддел его Адам. — Ну да ладно, только верни ее. И так задерживаешь. Уже пять фунтов мне за нее задолжал.

— Дай еще подержу. Привык смотреть ее по вечерам.

Адам покачал головой и потер рукой висок, как бы для лучшей работы мозга.

— Расскажи-ка мне, что там у тебя с ней на самом деле? Не именно с ней. Со всеми ними. Это ведь для тебя не только работа, да? Или для Джозефа? То есть в чем суть дела?

Алекс слегка махнул рукой в сторону коллекции пластинок в ящиках из-под винных бутылок, занимавшей чуть не полкомнаты:

— Не велика важность. А что для тебя эта куча?

— В вопросе содержится ответ.

Алекс схватил косяк и затянулся на всю глубину легких. Повторил затяжку три раза и закрыл глаза.

— Я только хочу узнать, что там за история, — продолжал настаивать Адам. — Они же актеры. А кому нужны актеры?

— Ты должен понять, — начал не спеша объяснять Алекс. — Это актеры не новые. Это актеры старые. А ради новых я рта не пожелаю раскрыть, чтобы выругаться. Мне наплевать, как там какой-то кретин корчится на экране. Придумал себе дурацкое имя. Не дам за него и пенни. Пускай назовет себя по-другому. Раз-другой получит роль и строит из себя невесть что. Ну и? Взял и прожил три месяца вместе с шимпанзе. Ну и что? Пусть хоть на Эверест залезет — мне по барабану. По-моему, все это дешевка. Не могу смотреть фильмы, выпущенные после шестьдесят девятого года. Тошниловка, одно слово. Мне только старые нравятся.

— Почему?

— Почему… Даже не знаю… Как будто там актеры играют самих себя, свою сущность.

— Как это?

— Возьмем, к примеру, Голливуд… Это вроде ложной религии, исповедовать ее приятно, только и всего. Но, по крайней мере, пусть делают все как следует. Правильно? Пусть будут хоть ложными, но богами. Улавливаешь мою мысль? Надо быть во всем честными. Быть Кларком Гейблом — значит быть богом мужской красоты. Быть Дитрих — значит быть богиней — как бы это сказать? — легкого поведения. Быть Сиднеем Пуатье — значит быть богом собственного достоинства. И так далее. Если ты собираешься быть Хэмфри Богартом — будь Богартом. Будь сущностью Богарта. Кто-нибудь замечал, какая у него большая голова по сравнению с телом? Он же выглядит как карикатура на самого себя!

Адам нахмурился, подыскивая нужные слова.

— А Китти? Что она?

— Она самая обаятельная женщина, которую я когда-либо видел, — мечтательно проговорил Алекс. — Вот и все. Знаю, что для тебя это пустой звук.

— По-моему, красота — истинная красота — воплощение божественного на земле. Аккуратно подстриженный газон. Каньон. Чистая трещина на тротуаре. А ты говоришь только о сексе.

— Послушай, мне леса тоже нравятся. И горы. Все, что ты назвал. Я только хочу сказать, что красота в женщине есть воплощение божественного в человеческой жизни.

Марвин наконец запел что-то трогательное. Глаза Адама сделались большими и печальными. Потом он скрипнул зубами и промолвил:

— Эстер мне сказала… она сказала, что после той аварии ты первым делом стал проверять, на месте ли… как его там?.. этот автограф. Твоей Китти Александер.

Алекс открыл рот и закрыл его снова.

— Алекс? Объясни это мне, пожалуйста. Она богиня чего? Должно быть, важная-преважная птица. Ты живешь с Эстер десять лет, Ал. Целых десять!

— Не было такого после аварии, Адамчик. Хоть убей, ничего подобного не помню.

— Она так сказала. А она никогда не лжет, тебе это прекрасно известно. И ты для нее все.

— Знаю.

— Вот представь: ее стукнуло спереди посильнее — и кардиостимулятор у нее в груди сломался. Я этого предотвратить не мог. И от тебя мне ее не оградить. Ты, похоже, думаешь, будто все в этом мире делается для тебя и во имя тебя.

— Но… то есть, разве не каждый человек так…

Алекс многозначительно замолчал. Разозленный, Адам оттолкнул кофейный столик, чтобы возобновить обмен репликами, хотя первый косяк еще не был выкурен и на четверть. Алекс наклонился к Адаму: