Бора Чосич - Наставники

Возникнув перед нами, капитан Вацулич заявил: «В новой жизни у человека не будет иметь права на боль даже самый ничтожнейший орган – зуб, например!» Мама только вздохнула. Дедушка не поверил: «Да ну?» Вацулич вынул из кармана зеленую коробочку и сказал: «Кроме того, каждый, кто примет вот эту таблетку, полностью забудет бывшую жизнь и станет абсолютно нашим человеком!» Каждый из нас задумался над преимуществами вновь наступающих дней, а также о том, что мы оставим в своем ближайшем прошлом. Вацулич принялся раздавать белые таблетки с оттиснутыми буквами, вкладывая их прямо в открытые рты, мы глотали их давясь, не запивая, но с ясными лицами. Тетки воскликнули: «Все отдадим!» – и, стыдливо попросили еще по одной. Чуть погодя дедушка сказал: «А со мной ничего! – и добавил: – Все помню!» Вацулич посмотрел на нас и сказал: «Со стариками потрудней будет!» От случившегося всеобщего восторга Вацулич выронил коробочку. Она оказалась довоенного производства, принадлежала крупному фашистскому тресту по производству аспирина. Отец сказал: «Я сразу понял – это обычный аспирин, от которого потеют!» Дедушка сказал: «А если он еще и фирмы Байера, то я точно удавлюсь!» Вацулич стыдливо собрал раскатившиеся по полу пилюли, вспотел и сказал плачущим голосом: «Так ведь идея важна, все остальное вторично!» Мама подтвердила: «Верно!» – но всем было ясно, что думает она иначе. Строгий, товарищ капитана Вацулича, которого очень разозлило это происшествие, сказал: «Я раздам вам патроны, это хорошо помогает от нервов!» Дедушка спросил: «А как мы их употреблять будем?» Строгий сказал: «Зажмите их в кулаке! – и немного погодя добавил: – Как начнете психовать, сожмите покрепче, и все пройдет!» Дедушка восхитился: «Ишь ты, как просто!» Строгий подтвердил: «Точно!»

В сорок пятом году товарищи от народной революции пустили побоку медицинские вопросы и отдались строительству народной власти; мой отец, дядя и я, как вам уже известно, отдались вместе с ними. Дом остался на женщинах, на них остались и старые проблемы – проблемы оздоровления человечества, хорошо всем известные. В мудрых книгах, даже в некоторых рукописных трудах, были разысканы еще не испытанные рецепты, и мама собственноручно принялась составлять опасные мази от несуществующих кожных болезней, а также отваривать травы от ишиаса, которым никто не страдал. Дедушка сказал: «Если какое лекарство и надо придумать, так это от голода!» Все промолчали, а он продолжил: «Просто бы тесто замесить да хлеб поставить!» Это был абсолютно точный рецепт, но абсолютно неосуществимый.

Мама постоянно прикидывала, что может случиться с каждым из нас в результате непредвиденного несчастного случая. Дедушка говорил: «Смотри накличешь!» Мама же не могла остановиться: «А что если кто-то из наших выпадет из окна четвертого этажа?» Тетки говорили: «Все мы в руце Божией! – и добавляли: – Мы никогда не высовываемся!» «А что если у кого-то вытечет глаз во время стрижки ногтей, которые так опасно отскакивают?» – спрашивала мама. «А что если кто-то поскользнется на паркете, который я вынуждена постоянно натирать, потому что терпеть не могу грязи?» – продолжала она. «А что если кто-то отхватит себе топором палец во время колки дров в нашем холодном подвале?» Никто не был в состоянии ответить ей. Дядя заявил: «Я не желаю представлять себе эти страшные сцены четвертования, и потому заткнись!» Мама ему ответила: «Хорошо тебе, ты только сидишь и смотришь, как бы смотаться на сторону, а я должна без перерыва сидеть дома и заботиться о вас!» Кто-то сказал: «Хватит заботиться!» Но эти слова, как и прежде бывало, не помогли. Мама вырезала газетные статьи о крупных преступлениях и упорно информировала нас: «Гляньте-ка, эта сволочь свернула шею старой немощной торговке молотым кофе!» Или: «Известная домовладелица найдена в собственном подвале уже разложившейся, убитой своей неблагодарной прислугой!» Дедушка кричал: «Не хочу смотреть на эти кошмары!» Отец добавлял: «Хорошо же ты воспитываешь единственного сыночка!» Мама отвечала: «Он должен понять, что жизнь не сахар, а сосуд, наполненный ужасом и непрерывно текущей кровью!» Тогда отец согласился: «Ну давай!»

Это рассказ о ремесле, о действиях, вызванных этим ремеслом, медицинским. В этом рассказе я пытался описать наши занятия делом помощи больным членам нашей семьи, несмотря на их железное здоровье. В этом рассказе описаны случаи заболеваний и несчастные случаи, которые случались с другими людьми, далекими от нас, но все-таки. Это рассказ о ремесле, которое всюду процветало, о ремесле санитарного просвещения, совершенно необходимого в новых условиях. В этом занятии участвовали все, о нем шла речь на митингах, на нашей кухне, повсюду, но в то же время казалось, что в этом деле участвует только наша мама, что совершенно не соответствует действительности. О здоровье, а также о противоположном ему состоянии, то есть о болезни, мечтали, размышляли все, в то время как говорила только одна мама, что и отражалось на ней. У мамы болели зубы, это была единственная болезнь в нашей семье, а она ведь между тем заботилась о здоровье всех нас, несмотря на нашу неблагодарность. Мама пыталась излечить отцовский алкоголизм, дядин гипертрофированный интерес к женскому полу, а также дедушкину нездоровую тягу к хлебу, в данный момент отсутствующему. Мама намеревалась излечить Мирослава из бельэтажа от парши, но сама схлопотала струпья на руках. Мама пыталась наложить шину на сломанную кошачью лапу, но кошка, несмотря ни на что, сдохла. Мама разводила руками: «Ничего не понимаю!» Аналогичное состояние было и у нас.