Юрий Вигорь - Арбат

— Продашь? — посмотрел он с надеждой на Костю.

— Только если сам по ходу торговли буду импровизировать сюжет, — засмеялся Костя.

На углу у кинотеатра «Художественный», у выхода из метро «Арбатская», у них была экспериментальная точка: «Десять рублей любая книга». Они продавали здесь довольно успешно «слив». Вы спросите; что такое «слив»? Это могильник непроданных издательствами книг. Сказать неликвиды — мало. Каждый месяц в Москве разрушается какое-нибудь издательство, бывает, что у них остается неплохой товар. Но они не сумели его продать, или часть тиража подмокла в подвале со старыми трубами отопления, с подгнившей канализацией, книги чуть заплесневели, и ни один магазин их уже не возьмет. Скупать «слив» — очень выгодный бизнес. Королем «слива» в Москве до 2001 года был директор фирмы «Ленпресс» Василий Митрофанович, покровитель немых книгонош-электричечников. Он держал громадные склады на всех железнодорожных вокзалах рядом с камерами хранения, продавая книги от рубля до трояка. За каких-нибудь двести рублей старушки из Подмосковья, машинисты электричек, торговки пирожками с вокзалов составляли себе неплохую библиотеку. По трояку, по два рубля можно было купить полное собрание Гейнце, гениального дореволюционного писателя, обрусевшего немца, написавшего около шестидесяти томов. У него была серия прекрасных исторических романов, была серия детективов о петербургских убийцах, московских ворах, тверских мокрушниках. Эжену Сю со своими «Парижскими тайнами» нечего было делать против Гейнце. При коммунистах его не разрешали печатать, при Ельцине не сумели раскрутить, потому что создала перекос интересов современная бандитская Москва. Временно злободневность заглушила интерес к старине, а потом, когда народ «распробовал» Гейнце, его было не найти. Тираж смыло, как волной. Но наши герои застали богатейшие развалы в старом паровозном депо на путях за Ленинградским вокзалом. Здание бывших мастерских при депо было выстроено кругом, этакий Колизей диаметром метров сто пятьдесят, четыре этажа были огорожены железными перилами и разбиты на узкие, длинные клетушки, напоминавшие каменные норы. Весь день по металлическим ржавым лестницам сновали с грохотом вверх-вниз сотни книжных барыг, электричечников, обанкротившихся издателей, перекупщиков «слива» мелким оптом, от пачки. Во двор заезжали и выезжали грузовики с книгами, стоял крик грузчиков, маркетологов, хозяев лавок, закупщиков. Многие лоточники приезжали сюда просто с тележками, кто побогаче — на «жигулях», на «москвичах», хозяева лотков старались перекупить товар во дворе прямо с грузовиков издателей, а закупщики в это время бегали по этажам, знакомились с ассортиментом, выискивали новинки и кричали вниз:

— Колян, есть Монтепен по трояку «Тайны Мадридского двора», в обложке!

— Возьми с десяток, — отвечали снизу.

— Появился Маркиз де Сад, три тома по два рубля, целлофанированный!

— Возьми двадцать комплектов.

— Ты меня слышишь, появилась «Женщина преступница и проститутка» Крафта Эбинга!

— Не бери. У нас застряла его «Гениальность и помешательство»…

— А что ты думаешь насчет «Казаков» Костомарова? Есть еще «Казачьи войска»!

— Что мне думать, они у нас лежат. Где ты видел казаков в Москве? А не в Москве они нищие и не покупают свою собственную историю…

Рок и Збигнев любили торговать «сливом», это была азартная игра, игра наперегонки с жадностью читателя. Заодно они возвращали из забвения незаслуженно забытых сегодня писателей — Д. Мордовцева, графа Салиаса, замечательного дореволюционного романиста Льва Жданова, написавшего сорок два романа по истории России, Осипа Шубина, автора пятидесяти двух исторических романов, Константина Масальского… Им казалось странным, что сегодня люди стали совершенно равнодушны к собственной истории. Десять лет назад все эти романы вызвали бы ажиотаж, их перепродавали бы втридорога на черном рынке. Увы, сегодня они стали невостребованными, как и романы Валентина Пикуля, «завоевавшего» СССР середины восьмидесятых. На Поварской, в Клубе маринистов в Союзе писателей СНГ, лежало полное собрание Пикуля в 33 томах штабелями, они выкупали в розницу по 4 рубля том, выкупали здесь же шеститомник «Морские повести и рассказы за полвека» по 3 рубля за том.

В «слив» попали Николай Карамзин, Николай Ключевский, Евгений Карнович, Николай Погодин, Николай Костомаров, Николай Полевой и — о, ужас — знаменитейший, дефицитнейший, давняя мечта Пикуля при жизни — историк-популист, историк-скандалист Кондратий Биркин, запрещенный при жизни Александром Вторым, запрещенный и при коммунистах. Помнится, в 1978 году Рок с величайшим трудом помог Валентину Саввичу отыскать в Москве дореволюционное издание трехтомника Кондратия Биркина «Временщики и фаворитки». Тогда удалось раздобыть его у знаменитого московского барыги Носорога за полторы тысячи рублей. Часть тиража Биркина попала в «слив». В депо лежали по 2 рубля первый и второй том. Они стали искать: где же третий? Року чудом удалось найти его в отсыревших складских подвалах обанкротившегося издательства «Автор».