Все эти подробности — кровавые, героические, географические, психологические, парадные — Гиацинт перемежал шутками в немецком духе вроде «теперь на склоне лет я одной ногой в прошлом, а другой — а другой-то у меня и нет» или «акула дала мне приказ, с левой ноги шагом фарш!»
После каждого такого рассказа Екатерина нежно обнимала Гиацинта и укладывала его на тайную канцелярскую кровать: иссушенный солнцем и извяленный морской солью адмирал весил не больше, чем пол-императрицы.
Надо сказать, адмирал любил соснуть сутки-другие, особенно после сеанса сладострастия. Пока Хакен похрапывал, государыня усаживалась на краю кровати и с наслаждением нюхала искусственную ногу или тихонько постукивала по ней костяшками пальцев. Протез был для нее фетишем, но она этого не знала, ибо в восемнадцатом веке такого понятия не существовало.
Результат альковных канцелярских свиданий не заставил себя ждать. Через девять месяцев после знакомства с Гиацинтом Екатерина родила малыша в беседке царскосельского парка (для конспирации). Это была страшная государственная тайна! О ней знали лишь самые доверенные любовники императрицы: пять братьев Орловых и светлейший князь Потемкин, который тогда еще не был ни светлейшим, ни князем, ни даже Потемкиным. И, конечно, сам адмирал.
Младенец был вылитый Гиацинт, только маленький и двуногий. Серые глазки, правда, были как у мамы. Екатерина держала ребенка в ящике секретера, чтобы никто ничего не заметил. Имени она решила до поры до времени ему не давать, называя его просто mein Wunderkind [202] Мой вундеркинд (нем.).
(тоже для конспирации). Поднаторевшая в дворцовых интригах императрица опасалась, что враги узнают про побочного беби и опорочат ее в глазах российских сановников и европейских кабинетов. Но больше всего она боялась, что про Вундеркинда узнает властелин дум восемнадцатого века Вольтер!
Надо сказать, праотец во всей этой истории вел себя с честью. Как джентльмен он не желал, чтобы общественное мнение, отличавшееся тогда ханжеством, сделало ласковую государыню предметом возбужденных пересудов. Как верноподданный он не хотел, чтобы секрет(ер)ный младенец попал в руки какой-нибудь придворной фракции и стал конкурентом цесаревичу Павлу Петровичу, которого адмирал вместе со всей страной считал настоящим сыном покойного Петра III. К счастью, адмирал был вдов. Супруга Гиацинта и мать его двенадцати сыновей умерла еще в царствование Анны Иоановны. Мудрый мореплаватель решил воспользоваться этим обстоятельством. Он положил жениться во второй раз и представить рожденного в беседке беби как нормального отпрыща счастливых супружеских сношений. Тогда перспективы Екатерины спокойно царствовать, а беби спокойно выроста весьма бы улучшились.
Гиацинт изложил свой матримониальный план императрице. Та растроганно посмотрела на одноногого аманта и со слезами на светло-серых глазах промолвила:
— Fantastisch! [203] Великолепно! (нем.)
Праотец принялся приводить план в действие. Он отправился в Свидригайлово и сосватался к хорошенькой дочери соседского помещика, известной в Клизменском уезде своей невинностью. Хотя адмирал был старше предполагаемого тестя раза в два, а предполагаемой невесты раз в пять, отец девушки дал свое согласие. Гиацинт, как я уже сказал, был дыряв и древен, но богат и куртуазен.
Новая супруга адмирала, урожденная графиня Шушумыгина, была из молодых, да ранних. Дитя шестнадцати лет, она мало знала как о жизни, так и об эротике. Впрочем, адмирал имел обширный опыт кроватных круизов и смог многому ее научить! Другими словами, праотец был прекрасным педагогом постели. Весь медовый месяц, невзирая на разыгравшийся вдруг ревматизм, он со знанием тела преподавал жене уроки любви. Плодовитая до потери сознания, адмиральша забеременела как только адмирал, так сказать, провел с ней контрольную работу. Удостоверившись, что в утробе жены растет Гиацинтик или Гиацинточка, праотец приврал ей, что должен отправиться со своим британским коллегой капитаном Куком к берегам (неоткрытой) Австралии, и ускакал в Петербург.
В кулуарах Адмиралтейства императрица и адмирал имели последнюю встречу, на которой обменялись печальным прощальным поцелуем. Екатерина взяла с Гиацинта честное адмиральское слово, что он никогда никому не скажет кто настоящая мама беседочного беби. Затем родители обсудили, как назвать мальчика. Их выбор пал на имя «Конрад». Секрет(ер)ный сын стал тезкой будущего писателя Джозефа Конрада и будущего канцлера будущей ФРГ Конрада Аденауэра.
Читать дальше