— Ну объясняйся.
— Сладкий сагиб! Я по убеждениям стриптизник. Русско-американский натур-философ, исповедующий Weltanschauung [104] Мировоззрение (нем.).
раздетого тела. Из чувства благодарности к вашей мадам решил преподать ей урок обнажения. Что естественно, то не стыдно! Любое платье, которое мы носим, есть знак иерархической принадлежности, единица социального кода. Этот семиотический камуфляж, налагаемый на нас культурными условностями социума, мешает как дружескому, так и интеллектуальному общению. У себя в университете я часто читаю лекции, сняв портки. Более того, поощряю студентов тоже оголяться. И знаете, когда они сидят в аудитории без трусов, учебный материал дается им легче.
— Да ну!
— Ну да!
Я изящно прислонился к «железной деве».
— Бесценный bwana! [105] Господин (суах).
Хочу поделиться с вами семейной тайной, связанной с моей теорией «тело — текст». Я приехал в вашу-нашу страну, чтобы завладеть имением, которое в 1917 году было украдено деревенскими бедняками у моих предков-помещиков. Когда уютные угодья будут приватизированы, я устрою там совместное предприятие: нудистскую колонию для просвещенных русских богачей. Таких, как вы.
— Ну расквакался! Мастачно, блин, поливаешь. Засношал меня совсем своим рассказом епическим. Замочный ты кадр, скажу я тебе. Рассмешил ты меня. Я это ценю.
Супруг непроницательно посмотрел на меня.
— Кто тебя знает — может, и в самом деле не врешь насчет стриптиза-то научного. Ты, блин, я вижу, чокнутый. Так и быть, не стану брать греха на душу. Отпущу тебя, чукчу, с Богом.
Я усмехнулся (про себя). Похоже, Роланд Харингтон сумел ошарашить страшного собеседника!
— Сколько соток? — спросил вдруг рогоносец.
— Прошу перефразировать вопрос.
— Какова площадь имения, спрашиваю?
— 100 000 акров, — ответил я наизусть.
Пораженный пахан почесал пузо.
— Вот что я тебе, блин, скажу. Вкладывать щас деньги в Россию — это риск. Но идею насчет дома голого отдыха поддерживаю. В стране острая нехватка курортов, особенно после потери Крыма. Народу негде загорать! Так что я готов помочь. У меня есть опыт работы в области бизнес-секьюрити. Могу обеспечить безопасность всех инвестиций. Если ты подпишешь доверенность на свою деревню, я со своей стороны гарантирую, что никто твоих нудистов пальцем не тронет.
— Вы хотите стать моим подставным лицом?
— Вот-вот.
В знак согласия я ударил супруга по рогам: смертельно опасная секс-связь обернулась выгодной деловой махинацией!
Головостоп поднес мне чистый лист бумаги и угодливо изогнулся, предлагая свою спину взамен письменного стола.
— Радостный раджа, а где же статьи контракта? — осведомился я, демонстрируя, что меня не проведешь.
— Ты, блин, не беспокойся. Статьи составим потом. Наши деловые отношения будут основаны на полном взаимном доверии.
Я не спеша поставил свою подпись, с силой нажимая на перо. Это была маленькая месть головостопу за причиненные мне страдания. «Какая удача, что матушка наградила меня таким длинным именем», — подумал я, вонзая последнюю точку в преступную плоть.
Мой новый компаньон подал мне кожаные штаны и куртку.
— Ну, надевай свои шмотки, а то неровен час простудишься. Вишь, сопли уже из носа слизистой сосулькой повисли.
* * *
Согретый и ободренный, я сидел у бара и стаканами хлебал водку, которую мне щедро лил хозяин бункера. Когда графин опустел, я сверкнул харизматической улыбкой.
— Еще раз представляюсь: Роланд Герберт Спенсер фон Хакен Харингтон V, профессор и путешественник. Мама была русская, отец — американец.
— Борис Бизонов, предприниматель. Рос без отца, без матери.
— Вы, как говорят в народе, сиротинушка, — подхватил я. — Мне вас ужасно жаль. Горькая доля беспризорника искалечила вашу судьбу, но не душу.
Я протянул мускулистую руку, руку, которая казалась еще более мускулистой от белизны все еще чистой рубашки, и подал ее свирепому супругу. Тот стиснул мои пальцы, испытывая меня на трусость, но я даже не ойкнул.
— Кто сей? — спросил я, небрежно кивнув в сторону голостопа, с гримасой боли чесавшего спину.
— Это, блин, мой референт. Его зовут Кайман.
Я слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее в карман. Кайман впал в заслуженное унижение. Он зашипел и задвигал под мышкой, где его квадратный пиджак пистолетно оттопыривался.
Рогоносец поднял дремучую бровь.
— Так ты профессор Мадисонского университета. Как же, слышал, слышал. Оксфорд Среднего Запада!
Читать дальше