Евгений Богат - Ничто человеческое...

Я, наверное, сейчас у того рубежа, когда самое время задавать себе вопросы: „Зачем?“, „Как?“, „Для чего?“. Но ведь не все задают их себе — вот что страшно. Что же делать? Как донести до человека, который не хочет думать, все, что понимаешь сам?

Нас с Галей (это моя подруга) многие не понимают в классе. Конечно, они в этом не виноваты, но что делать, чтобы нас понимали, чтобы наши вопросы стали вопросами для всех?

Может, я не могу видеть в человеке чего-то самого существенного. Но ведь каждый человек интересен, в каждом человеке скрыто стремление к совершенству, вы об этом писали в ваших книгах. Я хочу помогать людям стать лучше, красивее. Но что нужно для этого делать — не понимаю, научите.

Поняли вы что-нибудь из моего письма? Мне хочется, чтобы вам захотелось написать мне и помочь. Перечитывать не буду».

Второе письмо — из города Черкассы от Маргариты Семеновны Домбровской.

«Только что закончила чтение вашей книги „Бессмертны ли злые волшебники“. Она меня заинтересовала, потому что всю жизнь меня интересуют люди, их мысли и чувства, их отношения к окружающим.

Многие, даже родственники, не понимают, почему я так легко и быстро сближаюсь с людьми, переписываюсь с ними, они относятся к этому с иронией. Конечно, я сближаюсь не со всеми, а только с теми, которые по душе. Узнать человека, подружиться с ним, помочь ему стать лучше, — какая радость!

Мучает меня совесть, что я не съездила вовремя к моим старым подругам, когда они были больны. Все что-то мешало. Получила известие о том, что их уже нет, и мучаюсь до сих пор. Но не возвратить утерянного. Мне уже много лет. Восьмой десяток разменяла уже пять лет тому назад…»

Когда я дошел до этой строки, меня будто ударило током. Я-то думал, что и это второе письмо написано если не десятиклассницей, то женщиной совсем не старой, а оказывается, автору-то семьдесят пять!

Семьдесят пять! И такой интерес к жизни, к человеку, такая радость оттого, что узнаешь и человека, и жизнь все полнее.

«Людей любила и люблю. Работала пятьдесят лет в школе с малышами. Книги Андерсена очень мне помогали в воспитании…

Сейчас я неодинока. Живу в семье сына, есть внуки. Хотелось бы, чтобы они чаще читали хорошие вещи, может быть, добрее станут если не ко мне, то друг к другу и к окружающим их людям.

Спасибо вам, что заставили меня еще раз подумать о человеке. Были и в нашей семье злые волшебники, но человечность их победила…»

Два письма от незнакомых между собой и неизвестных мне раньше людей. Один — в самом начале жизни — хочет понять себя и окружающий мир; второй хочет поделиться с миром богатствами душевного опыта.

Перефразируя строку из письма Ирины Пустоход, позволю задать вопрос читателям: поняли вы что-нибудь из этих двух писем?

Расскажу о том, что понял я.

Вот два человека, казалось бы таких разных, а хотят они, в сущности, одного — они хотят, чтобы те, кто живет рядом с ними, стали чище, совершеннее, задумывались над большими нравственными вопросами. Они хотят, чтобы люди, окружающие их (у Ирины — в школе, у Маргариты Семеновны — в семье), относились друг к другу бескорыстнее, возвышеннее. Оба автора хотят, чтобы углублялось понимание между людьми.

Именно эти особенности свойственны всем сегодняшним читательским письмам. Человек хочет мыслью, действием, чувством облагораживать, возвышать жизнь.

Вернусь на минуту к упомянутой уже мною особенности сегодняшней почты: к желанию рассказать как можно больше и подробнее о хороших людях, которые оказались на твоем жизненном пути. Я давно работаю в печати, с первых же шагов на этом поприще испытывал острый интерес к читательскому письму (перечитывал, обдумывал, сопоставлял), а вот не помню, чтобы человек писал о человеке с такой благодарностью, кропотливой памятливостью на все хорошее.

Вот тоже из самой недавней почты два письма. Одно — от корректора Людмилы Чадиной из Ташкента, второе — от В. Е. Лисова из Москвы.

Л. Чадина давным-давно рассталась со школьными годами, но сегодня решила рассказать о «хрупкой, невысокой и не по возрасту изящной женщине, которая ежедневно, излучая доброжелательность, входила в класс». Об учительнице русского языка и литературы Лидии Андреевне Багдасаровой. «Напишите о ней, — убеждает она меня, — напишите…» И сообщает массу интересных подробностей, запомнившихся ей с юных лет навсегда. А Лисов делится воспоминаниями о пензенском библиотекаре Лилии Николаевне Тальковской — тоже хочет, чтобы о ней узнали тысячи и миллионы людей.