Сара Дессен: Второй шанс

Вот очередной пример поразительных противоречий в мамином характере: она изучает роль женщин в литературе, а на деле их сильно недолюбливает. Возможно, потому, что большая часть прекрасной половины завидует ее уму. У мамы один из самых высоких показателей интеллекта, благодаря которому процветает ее научная деятельность: четыре изданные книги, бессчетное количество статей в журналах и, как результат, звание доктора наук с постоянным местом на кафедре. Да и внешностью ее Бог не обидел: какой мужчина устоит перед высокой эффектной брюнеткой с длинными иссиня-черными волосами, свободно струящимися по плечам (только они никак не подчиняются жесткому контролю мамы). По вышеперечисленным причинам, как понимаете, на приемы редко захаживают аспирантки, а если уж и заглянут в наш дом, то во второй раз не появляются.

— Доктор Уэст, — обратился к маме один из аспирантов. Неброский пиджак, всклоченная шевелюра, толстые линзы в темной оправе выдают в нем типичного «ботаника». — Вам непременно следует развить высказанную мысль и изложить в статье. Она просто замечательная!

Прежде чем ответить, мама неторопливо отпила глоток вина, изящным движением отбросив с лица непослушные пряди.

— Ах, нет! — В ее голосе появилась волнующая хрипотца, свойственная заядлым курильщикам, хотя мама не выкурила в жизни ни одной сигареты. — Мне едва хватает времени, чтобы поработать над книгой, а за нее, по крайней мере, обещают заплатить. Впрочем, можно ли эти деньги назвать достойным гонораром?!

Снова раздался подобострастный смех.

Вот так всегда! Маму хлебом не корми, дай только пожаловаться на мизерные доходы от изданных университетской типографией книг, сплошь имеющих научную ценность. И это в то время, когда «легкомысленная макулатура для домохозяек», по ее словам, приносит огромные прибыли. В мамином понимании, даже отправляясь на отдых к морю, каждый образованный человек обязан брать с собой полное собрание сочинений Шекспира и в придачу к нему пару томиков эпических стихов, так, на всякий случай…

— И все же, — с неожиданным рвением продолжил Ботаник, — это восхитительная идея! Я мог бы… гм, помочь вам и стать соавтором, если не возражаете.

Мама гордо вскидывает голову, поднимает бокал вина и, сузив глаза, нарочито елейным тоном произносит в наступившей тишине:

— Какое милое предложение! Но дело в том, что я ни с кем не соавторствую, как и не завожу дружеских или иных отношений на кафедре. Видите ли, я чересчур эгоистичная особа.

Даже из своего удачно выбранного укрытия я видела, как Ботаник сконфуженно хватает ртом воздух, стыдливо краснеет и тянется к бутылке вина, пытаясь скрыть замешательство. Какой, однако, простофиля, мелькнула мысль, пока я толкала локтем дверь. Задумал тягаться с мамой, да еще хочет завязать с ней долгие и надежные деловые отношения! С ней такие фокусы не пройдут! В конце концов, мне ли не знать.

Через десять минут я выскользнула в боковую дверь, зажав туфли под мышкой, и села в свой автомобиль. В соседних домах давно утихли голоса, улицы почти обезлюдели, даже в витринах магазинов царила беспросветная мгла, и только в закусочной «У Рэя» всю ночь горят яркие огни. Небольшой ресторанчик с обилием неоновых вывесок и вечно липкими столами — единственное заведение в городе, открытое круглые сутки триста шестьдесят пять дней в году. С тех пор как меня мучает бессонница, я приезжаю сюда, занимаю отдельный столик и провожу ночи напролет, читая книги или готовясь к занятиям. Правда, каждый час до самого рассвета приходится добавлять по доллару чаевых к стоимости сделанного заказа.

Бессонница началась три года назад, когда на моих глазах стал разрушаться брак родителей. Впрочем, стоит ли удивляться: их отношения всегда носили бурный характер. Правда, споры велись большей частью о работе и не переходили на личности.

После магистратуры родители остались в университете, где отцу предложили место ассистента профессора. Тогда же он нашел издателя для своего первого романа «Рог нарвала», в то время как мама, беременная моим старшим братом, пыталась дописать диссертацию. Папина книга имела успех в литературных кругах и вошла в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», ее даже номинировали на Национальную книжную премию, что, без сомнения, послужило толчком к росту папиной карьеры. К моему рождению, а точнее, через четыре года он уже руководил программой поддержки молодых писателей, а мама — по ее словам — «погрязла в море подгузников и сомнений в своих силах и способностях».