АНДРЕЙ ЛОМАЧИНСКИЙ - КОМАНДИРОВКА

В ночь с четвертого на пятое первый гражданский судмедэксперт – им был британец Питер Гавин, – ступил на территорию Ирака. Его забрал вертолет медиков, спешивший под Басру, а уже 5-го днем спутниковые каналы всего мира облетела зловещая картинка, и западные газеты вышли с подзаголовками «Британские войска обнаружили сотни останков человеческих тел, сложенных на складе в городке Зубаир, недалеко от Басры». Полевая работа по выявлению преступлений режима началась.

Передовая колонна 01-Пехотной прокатилась по юго-западным окрестностям Багдада на подмогу частям, удерживавшим аэропорт. По пути нарвались на жесткое сопротивление хуссейновских гвардейцев, вызвали авиацию, а следом сами ввязались в бой. Пожалуй в этот день было больше всего убитых и раненых с начала войны. Однако к концу дня им удалось пройти к аэропорту, и вечером доложили, что аэропорт окончательно взят. А 6-го апреля высадившаяся в тылу 101-я Воздушно-десантная дивизия блокировала дороги севернее Багдада, отрезав иракцам пути отступления по верхнему Междуречью. Результат такой диспозиции мог быть только один – немедленное взятие столицы. Так оно и произошло – уже на следующий день более ста «Брэдли» пошли по багдадским проспектам, через Парадную Площадь, мимо Монументов Двух Сабель к главному президентскому дворцу. Столько раз Саддам смотрел парады своей армии, гордо шествующих этим маршрутом, а вот теперь там шли американские боевые колонны, может и не так гордо, но уж куда более грозно.

Брать сразу весь Багдад не спешили – будь среди гвардейцев хоть какая координация, то взятие остальной части города стало бы крайне сложной задачей. Но видимо сработал все тот же знаменитый боевой арабский дух – особого желания организовывать эшелонированную оборону городских кварталов у багдадцев не возникло. Перед последним броском активно искали спрятанную по улицам бронетехнику, но в жилых кварталах с бомбежкой особо не зверствовали. Например, по свидетельствам многих пилотов, спрятанные по дворам БТРы обычно уничтожали сверхточной бомбой, где удалена абсолютно вся взрывчатка – у части боеприпасов по спецзаказу прессованный тротил срочно сменили на обычный парафин с добавлением песка для весовой балансировки. На сверхзвуковых скоростях хватало собственной кинетической энергии пустой болванки, чтобы вывести технику из строя, сохраняя при этом гарантию от коллатеральных жертв и повреждений. В случае редких промахов получалась небольшая дырка в асфальте.

Утром 8-го апреля морская пехота прошла восточную часть города и вышла к центру, а широкие проспекты позволили относительно безопасно ввести «Абрамсы», которые быстро и планомерно подавили очаги сопротивления в самом центре. На следующий день уже более крупные силы перешли мосты по Тигру и заняли западные районы пятимиллионной столицы, а марины вышли им на встречу и полностью захватили центр. Большая часть города оказалась под контролем. Из событий этого дня запомнились свержение статуи Хуссейна, первые массовые разграбления любого казенного, и не только, имущества, начавшиеся с Басры, но быстро распространившиеся на все города Ирака, а так же массированная переброска по воздуху танков под Ирбил. Это город на севере, а танки доставлялись на все тот же взятый десантом аэродром Харир, что совсем близко у соединения границ Турции и Ирана. Северный фронт путем воздушного моста быстро наращивал мускулы. Через три дня пал Тикрит – последний и самый надежный оплот режима, родной город Саддама Хусейна и вотчина его клана. За эти три недели активная часть войны в основном была завершена.

Пожалуй, 4-я Кавалерийская дивизия наиболее сильная по огневой мощи и мобильной бронезащищенности из любых сухопутных соединений в мире. Исторически так сложилось. Правда в момент этого самого исторического складывания дело обстояло совершенно иначе. В середине девятнадцатого века молодое Американское государство имело весьма жалкую армию – федеральный налог был 1% и денег хватало лишь на содержание трех дивизий – двух пехотных и одной драгунской. Государство было бедно, и бедной была его защита. Это сейчас название «дивизия» скорее соответствует тому, что в Советской России называлось «армией», а в те дремучие времена, то и полк любой более-менее значимой европейской державы был куда многочисленней американской дивизии. Значит, все постоянные сухопутные силы Америки составляли где-то два с половиной полка. Всякий там мобилизационный ресурс, понятно, не считаем. Но чем сильна Америка – так это не столько своей армией, сколько предпринимательским духом. И произвел этот предпринимательский дух в лице четырех-пяти человек военную революцию – изобретение гильзового патрона с пистолетами «Кольт» и ружьем «Винчестер». Вспомните русских дворян на дуэлях того времени – пистолет, похожий на колотушку, насыпаем в ствол порох, шомполом толкаем туда пыж и пулю, и добро пожаловать к барьеру. А тут – бах-бах-бах и никакой тебе перезарядки! Тогда сравнительный эффект был похлеще, чем от сегодняшнего сверхточного оружия. Ну американские генералы от такого изобретения обалдели, надавили на Конгресс, те раскошелились и быстренько создали четвертую дивизию, вооружив ее исключительно новинками. Так как шашкой махать приходилось уже меньше, то назвали ее уже не драгунской, а просто кавалерийской. А убойная сила этой самой 4-й Кавалерийской заметно превосходила все возможности остальной Американской армии. Вот так и повелось – чего появится лучшего, то сразу в 4-ю Кавалерийскую отдают. Только вот проблема с самым главным – с конями. Коней там 1 (одна штука). Живет гнедой конь в специальной конюшне недалеко от штаба и символизирует то, что на дивизионной эмблеме нарисовано, а нарисована там башка именно такого коня.