АНДРЕЙ ЛОМАЧИНСКИЙ: Газогенератор (Части 1-3)

В наряде Феликсу и ещё паре человек выпало «сидеть на корнях», тоесть работать в корнечистке – полуподвальной каморе, где чистят лук, морковку и картошку. Перечистить руками пару тонн картошки невозможно в принципе, да этого и не требовалось. Требовалось только ковырять глазки, остальное делала картофелечистка – шумный механизм, чем-то похожий на стиральную машину. В барабан засыпали сразу два ящика картошки и включали воду. Грубые нождачные камни, которыми было обложено нутро этой адской штуковины, за минуту сдирали кожуру, стекавшую ручьями по кафелю в виде мутной пены. Эти потоки осаждали на полу здоровые песчанные косы – островки белого крахмала. Впрочем и выреазние глазков требовало приличного напряжения сил. Ребята быстро «модернизировали» процесс – оказалось, если крутить картошку подольше, то вырезать становится нечего. Правда катрошка получалась в виде маленьких круглых шариков d=2 см. Зато пол стал напоминать пустынные барханы – кафель полностью скрылся под толстым слоем крахмального песка. В этот момент в корнечистку и ворвался прапорщик Ложки-Давай. Ох он и орал! Потом побежал за начальником столовой капитаном Тараканом. Таракан, увидев такую неоправданную убыль продукта, тоже орал, да ещё топал сапожищами по крахмальному болоту, от ярости брызгая на стены и даже на потолок. Ну и на растреявшихся виноватых нарядчиков. Однако угрозы сейчас же выгнать всех с экзаменов к ядрёной матери так и остались угрозами. Несмотря на жидкий суп и дважды водянистое пюре для шести с половиной тысяч абитуриентов, троим виновным никаких карательных акций не последовало.

Всякие построения и проверки докучали мало, абитуру щадили и излишне не напрягали, давая время на подготовку к экзамену. Первым была химия. Итог – первая пятерка. Потом биология, затем физика – тот же результат. Но далеко не все были столь везучи – двойки сыпались вокруг, как при ковровой бомбардировке. Абитура быстро редела. После третьего экзамена осталась едва ли пятая часть претендентов, палаточный городок свернули, оставшихся «уплотнили» в опустевшие домики. Там народ быстро перезнакомился друг с другом, и к Феликсу прилипла кличка «Фил». Затем шло физо – экзамен по физподготовке. Бегали, прыгали, подтягивались. Ерунда, в общем, сдали почти все, видать особо чахлых забраковали ещё в военкоматах под видом «конкурса документов». А потом был психотбор.

Человек по двести загоняли в столовую и раздавали длинные картонные карточки, где были проставлены номера от одного до тысячи, а рядом с каждым номером две маленьких клеточки «да» и «нет». Офицер быстро читал вопросы, на которые следовало давать только однозначные ответы, зачеркивая карандашом соответствующий вашей душе вариант. Вопросы часто повторялись и порой были весьма тупыми: «Я по ночам писяюсь», «я люблю девочек», «я люблю мальчиков», «я не люблю мальчиков», «я люблю врать», «я никогда не вру», «я люблю выпивать», «я не пью», «у меня болит голова», «я ненавижу…», «я никогда…», «я иногда…», «я всегда…», «порой…», «часто…» и тэ пэ. Потом дописывали предложения типа «Когда я взял её за…». Нет, не за упругую большую сиську, за «…крышку, то банка с молоком показалась тяжёлой». Хотя для психологов это значило тоже самое, что и большая сиська. Потом рисовали картинки на абстрактные понятия типа «веселье», «грусть», «разлука», «честь», потом наоборот, давали названия уже нарисованным картинкам. Наконец все эти выкрутасы забрали и абируру отпустили готовиться к последнему экзамену.

А ещё через день была медкомиссия. Двести парней по команде скинули всю одежду, включая трусы, построились в рядок и зашагали нагишом по длинному коридору с бесчисленными кабинетами. Начали с роста-веса, а заканчивали психиатром. Где-то в середине был офтальмолог. А перед ним хирург. У хирурга сидела молодая медсестра, понятно женского полу, что всех ужасно смущало, потому как хирург заставлял раздвигать ягодицы и приседать, а потом тыкал каждого пальцем в паховое кольцо, что у основания члена, а затем щупал мошонку. Ясное дело – проверял грыжи и варикоз, но медсестра неприкрыто косилась на всё это, видимо проводя свой собственный сравнительный анализ болтающихся мужских достоинств. У грузина, шедшим перед Филом, зарделись щеки и началась непроизвольная эрекция. Видать бром не помог. Хирург в чине капитана неодобрительно гаркнул:

– Что, ещё один с мокрой головой?!

– Ныкак нэт. Сухая, совсэм бэз гонореи!