Ромен Гари - Тюльпан

— Хорошенький способ развлечься, — волновался Биддль.

— Не изводите себя, патрон, — вступил дядя Нат.

— У вас есть девушка? — спросил Биддль, чтобы тактично сменить тему.

— Она погибла в Тихом океане.

— Что она делала в Тихом океане?

— Вот и я себя спрашиваю. Может, вы сможете мне ответить?

— Она была в W.A.A.C.? [11] W.A.A.C. — Womens Army Auxiliary Corps — Женский армейский вспомогательный корпус, действовал в США в 1941–1946 гг. Задачей его была материальная и моральная поддержка солдат. — с надеждой предположил Биддль.

— Нет, в морской пехоте.

— Что она делала в морской пехоте? — вскричал Биддль.

— А что, по-вашему, делает молоденькая женщина в морской пехоте? — сказал Тюльпан с необычайным достоинством. И посыпал голову пеплом.

— Каково точное значение вашего жеста? — спросил Гринберг.

— Мои действия не есть жесты. Я — не интеллигент.

— А кто же?

— Точно не знаю. А вы?

— Единственное, что я знаю точно, — сказал Гринберг, — это мой номер телефона. Но бывает, и он вылетает у меня из головы. Что вы думаете о будущем цивилизации?

— У цивилизации нет будущего. И настоящего тоже больше нет. Все, что осталось, — это прошлое. Цивилизация есть нечто, втиснутое человечеством, в берега посредством течения. То, что люди оставляют после себя посредством умирания.

— Ничего не понял, — сказал Биддль.

— Тут нечего понимать, — сказал Махатма. — Нужно лишь течь.

— Цивилизация… — повторил Биддль, который с большим трудом воспринимал идеи, как все те, у кого идеи редки, — цивилизация — это мы.

— Это след, — сказал Тюльпан, — непрочная капля росы, трепещущая под лучами рассвета… Я — след. Я — капля росы.

— А только что, — сказал Биддль, — вот только что он был холстом Творца, потом голубем и оливковой веткой. Потом — следом чего-то. А теперь он уже роса, он уже трепещет под лучами…

— Какова ваша цель? — спросил Флапс.

— Она проста, — ответил Тюльпан, взяв щепотку пепла. — Я хочу привлечь внимание чернокожих Гарлема к моей европейской родине. Я хотел бы, чтобы каждый черный брат, достойный этого имени, присоединился к моей смиренной жертве, к моему смиренному протесту. Нам в основном не хватает пищи, теплой одежды и мелочи на карманные расходы. Все дары будут приняты с признательностью. Прилагайте почтовый конверт для ответа. Моя цель — свобода для Европы, независимость для моей европейской родины без всяких условий…

Он посыпал свою голову пеплом.

— Сначала объединитесь, — сказал Биддль, — удивите всех, и независимость тут же придет. Почему бы вам для начала не разделить Европу на два больших дружественных Штата: Пакистан на востоке, а на западе — грозный такой анти-Пакистан?

— Мы просим независимости немедленно и без всяких условий, — веско изрек Тюльпан.

— В Гарлеме нет такого черного, — сказал Костелло, — который признал бы вас способными к самоуправлению. Вас, которые еще поклоняются Священной корове в ее наиболее гнусной форме — Суверенного государства. Вас, которые лижут ее божественный навоз под видом всех золотых эталонов и всех ценностей предков. Вас, которые низвели своего знаменитого Господа Милосердного и Справедливого до факира, прилипшего к доске с гвоздями, до шпагоглотателя, до ярмарочного шарлатана. Вы думаете, в Гарлеме найдется негр, готовый протянуть вам руку?

— Не изводите себя, патрон, — быстро проговорил дядя Нат.

— Это не я, это он меня изводит. И он прав — дайте ему палку, пусть бьет сильнее.

— Палок на всех не хватит, — сказал Костелло.

— Цивилизация, — настаивал Биддль, — цивилизация — это очень просто: достаточно иметь сердце. У вас есть сердце?

— Огрызок.

— Никакой у него не огрызок, — заметил дядя Нат, — не огрызок, а соловей.

— Не обращайте на него внимания, — сказал Тюльпан. — Ему всюду мерещатся соловьи.

— Вы умеете плакать? — спросил Биддль.

— Все мои слезы мертвы.

— То есть как — мертвы? Отчего?

— Слезы — дети достатка. У них слишком слабое здоровье. Им нужна крыша над головой, наваристый бульончик на обед, и тапочки, и грелка в кровать. Тогда они бывают прекрасны и пухлы, и довольно пустяка — зубной боли, любовной тоски, — чтобы заставить их покинуть гнездышко. Но дайте им две войны между отцом и сыном, разрушьте их дом, бросьте их в концлагерь — и они делаются вдруг мелкими и редкими и мрут как мухи.

— А ваши слезы — отчего они умерли?

— Одну убили в Испании, в Сопротивлении. Другую — в Греции: старую слезу-идеалистку. Несколько миллионов умерли в Польше: это все слезы евреев. Одну линчевали в Детройте, потому что у нее была негритянская кровь. Другие погибли под Сталинградом и в RAF [12] RAF — Royal Air Force — Королевские военно-воздушные силы Великобритании. , некоторых расстреляли с заложниками в Мон-Валерьен… [13] Мон-Валерьен — форт, у стен которого расстреливали участников французского Сопротивления. и вот теперь я совсем один, без единой слезинки, точно я не человек, а кусок сухого дерева.