Мама все считала, что учиться мне в обычной школе, потому что тогда я буду как все. Только когда я туда немного походил, оттуда приехали и сказали маме, что мне нельзя учиться как все. Все же младшие классы мне кончить дали. Пока училка что-то там себе говорила, я сидел и думал о чем-то — сам не знаю о чем, только я смотрел на птиц и белок, и вообще на всякую жизнь на большом старом дубе за окном. Когда она замечала, то шипела на меня. А то это странное существо начинало на меня орать, и выгоняло в коридор. И там я сидел на лавочке. Другие ребята со мной не водились, только гоняли, или ржали надо мной. Только не Дженни Керран — она одна от меня не бегала, и иногда разрешала идти рядом, когда мы шли домой.
Через год меня отвезли в другую школу, странную такую школу, скажу я вам. Там решили собрать всех странных ребят с округи — от самых маленьких, до взрослых парней лет шестнадцати. Это были всякие умственно-отсталые и недоумки, в общем, психи. Были такие, что сами не ели и в туалет не могли сходить. Я там как раз был самый умный.
Был там, например, один толстяк лет четырнадцати, так он иногда трясся, как на электрическом стуле. Наша училка, мисс Маргарет, велела мне ходить с ним в ванную, когда это начиналось, чтобы он чего такого не исделал. Но он все равно делал, а чем я ему мог помешать? Я закрывался в кабинку, и ждал, пока у него не кончится, а потом отводил назад в класс.
Проторчал я там лет пять-шесть. Не так уж плохо там было. Там разрешали рисовать пальцем и учили мастерить, а больше всего таким вещам как завязывать шнурки, не мазаться едой и не свинячить, а еще не буянить. Книжек там не было, разве показывали как читать вывески, и как, например, отличить мужской туалет от женского. Да в общем, там у них и не разгуляешься — наверно, нас там специально держали, чтобы мы на кого не наехали. Кому ж, черт возьми, понравится такая банда психов на свободе?! Это даже я — и то понимаю.
В тринадцать лет стали происходить чудные вещи. Во-первых, я начал расти — вырос на шесть дюймов за шесть месяцев, мама только и успевала, что отпускать запас у штанов. Вообще, я стал здоровым. В шестнадцать я уже был ростом шесть футов шесть дюймов и весил 242 фунта. Точно знаю, что столько — они меня взвешивали. И даже сказали, что не могут поверить своим глазам.
Вот тут оно и случилось. Шел это я как-то домой из школы для психов, вдруг рядом машина тормозит. Выходит парень и говорит, как тебя звать. Я говорю, а он спрашивает, где я учусь, и почему это он меня раньше не видал. Когда я сказал насчет нашей школы для психов, он меня и спрашивает, играл ли я в футбол. Нет, говорю. Я ему мог бы рассказать, что видел, как другие ребята играют, да они меня не пускают, только я уж вам говорил, что говорить я не силен, так что просто головой помотал. Это было недели через две после каникул.
Через три дня они меня забрали из школы для психов. Моя мама, тот парень с машиной и еще два здоровых, как санитары, амбала — наверно, на тот случай, если я что-то вытворю. Они выгребли все из моей парты в коричневый бумажный мешок, и сказали, чтобы я распрощался с мисс Маргарет, а она вдруг расплакалась, и крепко меня обняла. Тогда я сказал до свидания всем остальным психам, а они вопили, орали и били кулаками по крышкам парт. Вот так я ушел оттуда.
Мама ехала спереди с этим парнем, а я сзади между амбалами, прямо как в кино, когда полиция забирает кого-нибудь «в участок». Только мы приехали не в участок, а в новую школу. Мы с мамой и парнем пошли в кабинет директора, а амбалы остались в вестибюле. Директор школы был такой седой, с галстуком в жирных пятнах и таких широких штанах, словно он сам только что из школы для психов. Мы сели за стол, и он начал меня спрашивать и что-то толковать, а я только кивал головой. В общем, оказалось, что они хотят всего-навсего, чтобы я играл в футбол. Так это-то я и сам давно понял!
Оказалось, этот парень в автомобиле — футбольный тренер, по фамилии Феллерс. В тот день я не ходил на урок, только к тренеру Феллерсу. Он меня отвел в раздевалку, и один из амбалов одел меня в футбольную форму — со всеми подкладками и причиндалами, вроде пластикового шлема с решеткой, чтобы морду не расквасить. Только ботинок у них не нашлось моего размера, так что пришлось мне пока ходить в своих кроссовках, пока не заказали ботинки специально для меня.
Ладно, натянули они на меня этот костюм, а потом стянули, и опять натянули, и опять стянули, и так раз двадцать, пока я не научился сам его надевать-снимать. Одну вещь я не понял, зачем нужна эта штука — раковина называется — какой от нее-то прок. Они мне пытались объяснить, и в конце один амбал другому сказал, что я «болван». Думал, я его не пойму, только я понял, потому что за этим я специально слежу, за этой хренотенью. Нет, не то, чтобы я на это слишком обижаюсь, меня и похуже называли. Просто слежу, вот и все.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу