Спаркли Хейтер - Танец маленьких разбойниц

— Почему?

— Потому что иначе я не смог бы с ними общаться, а если бы я рассказал правду, они сочли бы меня ненормальным.

Блэки неопределенно хмыкнула.

— А сколько ты пробыл в спецшколе?

— Год, и еще год испытательного срока. Можно было бы отделаться более легким наказанием, но сыграла роль плохая репутация: низкая успеваемость, драки — словом, мальчик из неблагополучной семьи. И они решили перевоспитывать меня по полной программе. В спецшколе я тоже много дрался и не очень хорошо учился. Но все же кое-какая польза от их воспитания была. К нам приходил один старичок, бывший домушник, он вел у нас уроки рисования. Старичок сказал, что из меня может получиться неплохой художник. Летом я занимался на курсах в художественном училище, а после окончания школы поступил на факультет прикладного искусства…

— А потом все бросил и уехал из дома. Почему?

— Ну-у, была причина… но это не интересно. Рано или поздно я все равно бы уехал. Альбомы Джессики и Сары Херш произвели на меня слишком сильное впечатление. Знаешь, «дорожный вирус» не поддается лечению.

— И ты у них ничего не брал? Кроме кофе, разумеется?

— Нет, боже сохрани, я же не вор. Херши стали для меня чем-то вроде семьи. Я понимаю: это выглядит мерзко — залезть в дом, копаться в чужих вещах, все равно, что подглядывать за людьми. Но я не хотел ничего плохого. Они мне нравились.

Да, выглядит мерзко, но Блэки беспокоило совсем другое, только она никак не могла понять, что именно. Это было неприятное чувство, похожее на подступающую к горлу тошноту. Вначале девушка даже подумала, что отравилась или у нее начинаются месячные.

Прислушавшись к себе, Блэки вдруг поняла: то, что ее мучает, называется «чувством вины». Она не видела в поступке приятеля ничего предосудительного. По сравнению с преступлениями, которые были на ее совести, шпионские выходки Эдди казались невинной шалостью. Грабить престарелых ловеласов и сбывать краденые часы — гораздо более мерзкое занятие. Но с другой стороны, ловеласы получали по заслугам. И нечего их жалеть. Однако Блэки так и не решилась рассказать Эдди о своем криминальном прошлом, испугавшись, что он придет в ужас и перестанет уважать ее.

Боже, как противно, все-таки угрызения совести — очень неприятная штука.

Неожиданно Блэки поняла, что ужасно соскучилась по Хлое. На фоне подруги с ее замашками закоренелой воровки Блэки выглядела почти ангелом. Рядом с Эдди все было по-другому: несмотря на его переживания по поводу грехов юности и нездорового пристрастия к подглядыванию, парень представлял собой тип классического «доброго полицейского». И почему-то от этого он нравился ей чуть меньше. В присутствии Эдди Блэки чувствовала себя еще большим куском дерьма.

Днем, когда Эдди садился рисовать или принимался что-то сосредоточенно писать в своем дневнике, Блэки уходила в «Морской прибой». Она смотрела телевизор и играла с Оми в пинбол. Когда хозяйки бара не было рядом, Оми разрешал пользоваться компьютером. Ей очень хотелось написать Хлое, но подруга по-прежнему хранила гордое молчание, а Блэки не могла заставить себя заговорить первой. Заглянув в почтовый ящик, она обнаружила записку от Камерона: «У меня все отлично. Хлою не нашел. Познакомился со странной девчонкой, которая пытается вовлечь меня в миссионерскую деятельность. Надеюсь, скоро увидимся. Когда выберете место встречи, дайте знать — я подъеду. Мы с миссионершей находимся в городке Кассис, самом сердце Каланга. Это красивейшие места, их еще иногда называют французскими фьордами».

Блэки решила проверить, выполнил ли Камерон просьбу Эдди. Открыв сайт с громким названием «Фабрика грез», она убедилась, что не выполнил — фильм о Ганеше по-прежнему значился в списке его кинематографических шедевров. Блэки отправила срочное сообщение: «Камерон. ПОЖАЛУЙСТА, убери Ганеша и мои фотографии. Нас преследуют индийские религиозные фанатики. Мы все еще живем в нудистском раю. Эдди одичал, перестал пользоваться компьютером».

Блэки перечитала записку и собралась нажать кнопку «отправить», когда у нее за спиной раздался голос:

— Привет, кажется, мы знакомы.

Как говорил Миллман по прозвищу Безумный Калифорниец, «это была одна из тех непредвиденных встреч, которые сводят людей на перекрестках дорог, проложенных самой судьбой».

Блэки подняла глаза. Она не сразу узнала стоящего перед ней мужчину.

— Черт подери, Дуглас Мейсон, поэт! Как поживаете?