О'Санчес - Нечисти

– Да, уже, считай, пришли.

За те несколько минут, что понадобились на дорогу, Марию словно окончательно подменили: она уже не улыбалась, не стреляла глазками, не спрашивала, да и вообще перестала поддерживать разговор; только слезы – Денису видно было сбоку – одна за другой, кап да кап…

– Денис, пожалуйста, ну, пожалуйста… Отойди…

– Поздно уже, я на звонок нажал.

– Какой звонок?

– Никакой, идиоматическое выражение. Открывай же скорее, а то мосты кончатся, пока мы тут спорим…

Денис поразился тусклому и невыразительному голосу девушки, она словно бы потеряла сознание, оставаясь при этом на ногах и с открытыми глазами, как сомнамбула.

Мария ткнула старомодным ключом в скважину, раз, другой, расковыряла наконец, повернула трижды, и дверь отворилась. Это была трехкомнатная часть старинной многокомнатной разгороженной квартиры, в запущенном почти до разрушения доме, каких немало на Васильевском острове. Высокие потолки, узенькие коридорчики, уродливая планировка и ветхость, ветхость, которую не замазать тщедушными косметическими ремонтиками, не укрыть от посторонних глаз коврами и стенками… Иной жилец, в новорусское время поймавший за хвост жар-птицу той или иной степени упитанности, соблазнится на «евроремонт» и засадит в него «кучу бабла» как раз для того, чтобы обнаружить дорогостоящую тщету своих усилий: отдельно взятая квартира категорически не желает – не протекать, не перегорать, не дымить, не осыпаться… А весь дом ремонтировать за свой счет… Даже среди самых новых русских таких богатых дураков-лоховиков не сыскать…

Денису нечасто доводилось бывать у кого-либо в гостях, и ему всегда было интересно заглянуть в быт других людей. Жили здесь бедно, скудно… Но чем-то таким пахнуло из комнат, что сердце у Дениса замерло на миг… и разочарованно застучало дальше. Домом повеяло, что-то чем-то очень похожее, но только затхлое, дешевое.

– А почему свет всюду? – Денис понизил голос почти до шепота, сам не понимая зачем.

– Счетчик не работает, не жалко. Зато заходить не так страшно. – Денис удивленно глянул на девушку: фраза-то нормальная, житейская, но словно бы ее робот произнес… – Проходи в комнату. Прямо. Я сейчас.

Денис прошел, куда ему было указано, и уселся за круглый, покрытый несвежей скатертью, стол. Комната – практически куб 4х4х4. Две двери, одна из коридора, другая куда-то в другую комнату. Окно… О-па! Она уже спит, сознание у нее закрыто от всего… Во рту сразу же пересохло. Интересно. Денис быстренько встал со стула. Да, да Ленечка, тоже чую. Сейчас мы форточку откроем, впустим Мора и…

Отворилась вторая дверь, и оттуда сначала выглянула женская голова, а потом уже показалась и вся фигура. Тетке было лет сорок, а то и больше, может быть, и все восемьдесят. Хитрая старушечья улыбка явно предназначалась Денису, и облизнулась она, вероятно, на него же. Ростом она была с Марию, одета – куда как скромно: в белую ночную рубашку, сама вся жирная, рубашка в пятнах, седые волосы по пояс, как пакля, нечесаные. Жутко было Денису, но не страшно. Он круче, явно круче. Главное – не терять бдительности, а Морка потерпит. Тихо, птица! Через пять минут запущу.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, мой дорогой, здравствуй, золотко. А куда ты пошел, куда? Так и будем через стол разговаривать?

– А зачем вам ко мне подходить? Мы и так познакомимся. Мы с Машей буквально на минутку зашли, вас предупредить. Вы ее сестра, да? Меня Денис зовут.

– О, да ты не простой Денис. Ножки мне путаешь, препятствуешь. Видишь, а я все равно распуталась. Ну, куда же ты, красавчик… Маша сейчас выйдет, садись за стол. Сейчас будет ужин.

– Огромное спасибо, но мы только что великолепно поужинали. С Машей. Под музыку… Вивальди… и Эминема…

– А вас как зовут? – Старая мерзость неожиданно оказалась гораздо сильнее, чем поначалу показалось Денису, но все равно – она была никем в сравнении с ним. Ты поужинать собралась, гадина, ну-ну… Пока ты на стол или под стол не прыгнешь – поводим хороводы. – Люся, да? А не Лизой, часом? А то все облизываетесь.

– Иначе меня зовут, иначе. На спинке у тебя нежить нежится, а сам ты живой, молочком, маменькой пахнешь. Я и с колдунами дело имела, все довольны остались… Стой. Замри.

– Вы, бабушка, как еретица какая! Голос у вас страшненький. И жарко тут; ничего, если я форточку открою?

Внезапно тварь остановилась, замерла, и Денис тоже вынужден был притормозить. Ну что, хватит, наверное… Ничего, он даже и спиной повернется – Ленька на страже. А то уже Морка извелся там, за стеклом. И правильно: дисциплина и разум, пернатый, прежде всего. А стекло и любой дурак, любой булыжник высадить умеет…