О'Санчес - Нечисти

С первыми лучами солнца мощь покинула Дениса, оставив ему жалкие крохи – только чтобы Леньку с Моркой чувствовать ментально, да ройчик мух создать, тому же Леньке на сладкое, да вот водителя слегка зомбануть, чтобы денег за проезд не попросил. Конечно, это ни в какое сравнение не шло со вчерашней и позавчерашней беспомощностью, но и далеко не то, совершенно офигительное ночное состояние, когда по одному твоему знаку очень конкретные дела творятся.

Денис надеялся, что ближе к ночи, когда темнеть начнет, все опять пойдет на поправку, волшебство вольется в него, почему бы и нет, ну по логике-то вещей, по-нашему, по-сатанински?… Но это надо еще дождаться ночи. А вдруг?… Да не должно теперь [1] Иссякнуть, – прим. авт. , раз проявилось… Да, но в Питере ночи-то – белые, вполне вероятно, что безмазовые… Дурачок, а в Тихвине какие?… Так что все должно быть в порядке.

– На Марсово поле езжайте, знаете, где здание «Ленэнерго»? Я там покажу…

Дверь узнала самого молодого, а теперь единственного хозяина, впустила. Замки тяжелые, секретные, качества «супер», но по большому счету они – так, для блезиру, волшебный сторож куда надежнее…

Денис постоял посреди тихой прихожей, да так и сел на пол – не мог себя заставить шагнуть дальше… Вот сейчас из кухни мама выглянет… «Динечка, почему так долго?…» Денис осторожно лег лопатками и затылком на розоватый паркет, потер рукавом левый глаз, правый, опять левый… Бесполезно…

– Отстаньте, а? Идите к себе, мохнатые-пернатые, дайте мне спокойно по… побыть без вас… – Паук и ворон вроде как послушались, очистили пространство, но Денис знал по опыту, что они рядом, держат его в поле зрения и по знаку ли, без знака готовы примчаться – помогать, защищать, подставлять пузо под почесывание…

Леха сунулся в грохочущий холодильник – три горбатых ломтика сыра на блюдце, да кусок лимона на другом – на сто-о-ол, все в дело пойдет… Молоко скисло – вылить. Потом вылью, а пока отодвинем в недра средней полки. Протеин есть? Имеется – в обличье трех сосисок охотничьих. Если изрубить их мелко, как злого тугарина, да залить куриными фруктами, сиречь – яйцами, которых – четыре, то голод отступит до самой околицы. А когда вернется, то и Леха уже разберется с деньгами, планами и ленью. И сходит в магазин. Только вот не запить тоску ничем и не заесть.

Клубок повел его в длинный путь: от автобусной станции, с Обводного канала на Елагин остров, прямо к вытоптанной круглой площадке с черными кляксами на ней – то ли следами костров, то ли… Скорее всего – второе, потому что сердце взбесилось и болит, мочи нет, как болит. Что у кого спросить? У прохожих? Или местных ментов? Не видели, мол, как и кого здесь убивали? Женщину такую, средних лет, блондинку, со спутниками, двумя мужчинами, колдунами по виду?…

Нечисть, кроме него, в городе имеется, но, как уже понял Леха, его с младенчества пуще глаза берегли от всех колдовских контактов – разве только в деревне Черная, где чужие сразу заметны. А в городе, кроме матери, только Сашка Чет, и то издалека и исподволь, так, что Леха никогда и его не видел. Вся эта стерильность и секретность для того, чтобы до времени его не нашли сатанинские силы и не уничтожили, потому что он, Леха, в перспективе им – главная угроза! Да это он уже наизусть вызубрил, уши завяли!

Ну и что он сюда приехал? Следствие проводить? Так оно уж в тупик зашло. «Пришел, нашел и отошел». Мурмана искать? Силу добывать?… Полная чума и непонятки, а из космоса почему-то ничего само в руки не валится. Опять же надо определяться: учиться… или не учиться дальше в универе? От армии у него теперь, надо думать, отмазка покруче будет, чем у внуков министра обороны… А с другой стороны, что дальше – в деревне небо у бабки коптить или, там, делать жизнь с Дмитрия Ларина?… Ага, взять с нуля и построить образцовую колдовскую семью с Юлечкой Филатовой? Тихо, тихо, Аленка, тихо, никто никакой семейной жизнью мне не угрожает. Вот что нужно, так это деньги, и побольше, но их еще нужно добыть. А ведь где-то кетчуп был, чесночный, в стеклянной бутылке…

Ленька и так теперь был сыт на века вперед, Морка же, вопреки обычной наглости, напомнить о себе не осмеливался, но – птица ведь, ухода требует. Денис придал корпусу вертикальное положение, охнул и перевернулся на четвереньки, сел на пятки, спружинил, мяукнул по-восточному и вскочил на ноги. Сколько он так провалялся в прихожей – минуту, час?