Эдуард Лимонов - Русское психо

«Мне не надлежало теперь ещё являться, да не мог я вытерпеть притеснения народного, по всей России чернь бедная терпит великие обиды и разорения, для неё-то я и хочу теперь показаться», — так говорил Пугачёв казаку Кожевникову перед восстанием.

Усмиритель Пугачева, генерал Бибиков, прежде чем отправиться на подавление восстания (Пугачёв уже успел разбить первого усмирителя генерала Кара), поинтересовался настроениями черни: крестьян, холопов, фабричных. «Теперяшнее же правление, — говорят крестьяне, а записал Бибиков, — им несносно, ибо де большие бояре награждаются деревнями и деньгами, а им никакой льготы, но только большие тяготы по причине войны (турецкой) как-то: рекрутские поборы и разные подати, кои должны платить и государю и помещикам, и что для перемены своего состояния пришло им метаться в воду. О воинских же командах, следующих для истребления злодея, говорят, что де всё это понапрасну, все де солдаты лишь только придут, то будут ему (Пугачёву) служить, вить и их житьё не лучше крестьянского». Ещё Бибиков отметил, что в Москве «холопы и фабричные, и вся многочисленная чернь московская, шатаясь по улицам, почти явно оказывала буйственное своё расположение к самозванцу, который, по словам их, несёт им желаемую свободу».

Уже в первом отряде Пугачёва были калмыки. Пугачев приглашал в свою армию «башкирцев, калмыков и мухаметанцев». Пугачев «разослал в ближайшие места указы свои, извещая о явлении своём и обольщая народ вольностию, свободою от платежа податей, также крестом и бородою и всякими выгодами…/…/ приказывая набирать народ на службу в его толпу, почему народ, прельщаясь на сказанные выгоды со всех сторон стекался в нашу толпу, и в короткое время одних башкирцев пришло к нам тысячи с две, а крестьян — великое множество». Хороший пример солидарности бедняков различных национальностей.

Достали беглого солдата укреплением вертикали власти в сентябре 1773 года. Год он гулял, взял на короткое время Казань. 14 сентября 1774 года полонили его предатели, а 10 января 1775 года Пугачёва казнили на Болоте, т.е. на Болотной площади в Москве, где сейчас воздвигнуты нелепые фигуры Шемякина.

То, что нынче как встарь стали опять вовсю бежать солдаты, — свидетельство крайней степени несвободы, установившейся в России. Два миллиона ментов, крысиные стаи чиновников — контролируют Россию тотально. Нет простому человеку защиты и покоя нигде. По всей России чернь бедная терпит великие обиды и разорения. И бежать солдатам некуда. Яицкий Городок, ныне Уральск — находится на территории Казахстана. А было бы куда бежать — все бы сбежали. Вся страна бы сбежала. Будет куда — убегут.

Вообще 18-й век был исключительно интересным веком. В этот век мир проснулся и таким образом, что не заснёт до сих пор. Это особый век в новой истории человечества, такая себе весна современности. В 18-ом веке многое началось из того, что до сих пор не закончилось. Достаточно упомянуть такие события как 1776 год — в который свою независимость провозгласили Североамериканские колонии Англии — родились Соединённые Штаты Америки. В 1976 году я жил в Соединённых Штатах и описал празднование двухсотлетия Америки в своей первой книге. Важно знать и помнить, что отцы—основатели американской рабовладельческой республики — Вашингтон, Франклин, Джефферсон, Гамильтон — подражали в своих действиях героям Римской рабовладельческой республики-империи, повелевавшей современным ей миром бесцеремонно, с помощью военной силы. Что Рим всегда был их единственным примером для подражания, недаром у них есть и Сенат и Капитолий в их столице. Запомните такую картину. Конец 18-го века — Джордж Вашингтон, огромный, в чёрном бархатном костюме (штаны под коленку, колоколом) и в жёлтых (!) перчатках, стоя задом к камину, принимает в 16 часов гостей государства. Церемония происходит в Филадельфии. Обходит всех чинно. Он самый богатый плантатор и землевладелец страны. И рабовладелец. Его новая искусственная челюсть плохо пригнана, потому у него не рот, а щель от почтового ящика (таким он изображён на самом распространённом портрете). Новую столицу республики — город Вашингтон президент решает построить напротив своего поместья в Маунт-Вернон, штат Вирджиния, — как раз через реку Потомак. Чтобы долго не добираться на службу.

Важнейшие державы 18-го века это, несомненно, Франция, Англия и вновь рождённые Соединённые Штаты — первая республика Нового времени. Важнее всех, безусловно, Франция. Внешне она ведёт активный абсолютистский образ жизни — то есть сплошные войны. Экспедиционные, в основном, не на своей территории. Участвует в войне за испанское наследство в 1701 — 1714 годах, за польское наследство в 1733 — 1735, за австрийское в 1730 — 1748 годах. Ведёт семилетнюю войну против Пруссии с 1756 по 1763 год. И поддерживает рабовладельческую республику Соединённые Штаты в её борьбе с Англией, объявляет последней войну. Драматург Бомарше, автор «Женитьбы Фигаро» и «Севильского цирюльника», на свои средства закупает оружие и боеприпасы для североамериканских повстанцев. Участие в войне на стороне республики не спасает последних Людовиков от революции. 1789 год. 14 июля. Свершается архетипическая Великая Французская Революция. Толпа штурмует крепость для государственных преступников — Бастилию, в которой в тот момент содержится всего семь узников. Штурмует вяло, однако коменданта де Лунэй всё же убивают, и некоторое время бегают с его головой на пике. За день до этого маркиз де Сад криками из крепости подстрекает толпу к нападению: «Нас здесь убивают!» — кричал маркиз, перебегая от бойницы к бойнице во время прогулки. Крикливого узника перевозят в другую крепость, в тот же вечер. Впопыхах он прячет в щелях своей камеры рукопись книги «Сто дней Содома», да так хорошо, что её находят только в 20-ом веке, несмотря на то, что стены и башни Бастилии были разрушены ещё тогда, а камни частично использованы при постройке других зданий, отчасти пошли на изготовление сувениров. Я жил там рядом с улицей Сент-Антуан и бульваром Бомарше в 1990 — 1994 годах. Контуры крепости выложены тёмными камнями на мостовой площади Бастилии и прилегающих улиц. Судя по контурам, крепость была невелика, что-то вроде тюрьмы Лефортово, в стенах которой я пишу эти строки.