— Отличная мысль. Четкая и ясная. Испытаю ее на коллегах. Думаю, пройдет на ура. Так что давай, запиши-ка все это.
— Вообще-то я пишу редко, — сказал я. — Вчера вот, как я уже говорил, перевел песню Малера. А так, считай, никогда и не пишу.
Угощать его я не стал. Да и предложить было нечего.
— Если у меня когда-нибудь заведутся деньги, — сказал он перед уходом, — я куплю у тебя одну из картин.
Ночью позвонила Паула. Она всегда звонила после концертов. Разговор был самый обычный. И она сообщила, что дядя Эрланд нанял ей телохранителя. Днем он будет повсюду ее сопровождать, а ночью будет спать у нее под шляпной полкой. Звонил какой-то псих, хотел купить ее. Несколько миллионов предлагал. А с такими психами надо держать ухо востро. Потому и телохранитель. На всякий случай.
— Я тоже ужасно о тебе тревожусь, — сказал я. — Так что надо сказать ему спасибо.
Я рассказал ей, что приходил сотрудник из налогового ведомства и что я в два счета его спровадил.
Если, сажая яблоню, закопать под нею негашеную известь и непрерывно жечь рядом большие костры, то всего за несколько недель она вырастет, зацветет и даст плоды. Не знаю, правда ли это.
Вот и меня на месяц-другой словно бы внезапно поместили в этакое искусственное, если не сказать противоестественное тепло. Я потел, щеки горели, кончики пальцев зудели и жгли, будто я держал их над огнем. И мне в самом деле чудилось, что я расту, становлюсь больше, и значительнее, и благополучнее.
Правда, репортеры и антиквары уже не приходили, и любопытных, что прикидывались клиентами, изрядно поубавилось, однако «Мадонна» по-прежнему стояла у меня, сияющая, пламенная. А происходившее с Паулой опять же только повышало температуру моего бытия.
Мать Паулы снова начала скупать все еженедельники, какие попадались ей на глаза, а прочитав, отдавала мне, каждый день приносила новые и забирала старые. Я сидел в магазине и читал, одним глазом глядя, так сказать, в журнал, а другим — на «Мадонну»; я ни о чем таком не помышлял и не понял, как это случилось, но между «Мадонной» и Паулой возникла некая таинственная связь. Паула присутствовала в любом журнале, часто на обложке и всегда внутри. Писали о ее костюмах, о гастрономических привычках, о доходах, о косметике, которой она пользовалась, о ее детстве, о педагоге-вокалисте, с которым она ежедневно занималась, и о больших секретах в ее жизни. Один из журналов объявил конкурс под названием «Отыщи отца Паулы». Этого необычайно, если не сказать болезненно музыкального иммигранта, что совершенно необъяснимо исчез, когда ей было всего пять лет, так они писали. Кто его найдет, получит двадцать тысяч крон. Почти все в этих журналах было мне в новинку, иной раз я прочитывал несколько страниц кряду с неподдельным любопытством, как будто Паула была мне чужая.
Про это я мог бы и не рассказывать, большинство хорошо помнит, что о ней писали.
Главное место отводилось, понятно, любовным историям. Зачастую выходило, будто она крутит романы сразу с двумя-тремя мужчинами — с артистами, кинорежиссерами, миллионерами, даже с одним бельгийским графом и с несколькими теледикторами, с одним теннисистом, с одним адвокатом и прочими, всех я уже не помню. Мы с Паулой о подобных вещах не говорили, они нас не интересовали.
Порой мне недоставало посетителей, что на первых порах заходили к нам с «Мадонной». В магазине и в мастерской стало до странности пусто. Я-то думал, что такой шедевр, как она, навечно сохранит свою притягательность, что сила ее исчезнуть не может. Случалось, после обеда я выпивал водки или принимал пару таблеток магнецила, чтобы унять жар и беспокойство и прогнать мысли о всяких там незнакомцах, которых ждал, да так и не дождался.
— Такое ощущение, будто, того гляди, произойдет невесть что, — сказал я Пауле.
— Все зависит от случая, я всегда знала.
— А я никогда раньше об этом не задумывался.
Но после нашего разговора несколько дней только и думал, что о случае.
Случай — сила недобрая, зловещая, умный человек не станет на него полагаться. Однако он щедр, и не сыскать другой силы или инстанции, которая так ясно и решительно говорит: все, что нам дается, мы получаем от щедрот и по милости, совершенно незаслуженно, а потому можем надеяться, что впредь получим еще больше; случай требует от нас только одного — смирения. Если пытаешься противиться случаю, не хочешь, чтобы он настиг тебя, или не желаешь от него чего-то особенного, тогда остается лишь попробовать спрятаться в каком-нибудь месте, где он тебя не отыщет.
Читать дальше