Маделин Уикхем - Испанские каникулы

— Национальный южный? Это не вас недавно с кем-то соединили?

— Нас, нас. — Филипп натянуто улыбнулся. — С ПБЛ. С интернет-компанией.

— Вот я и припоминаю, слыхал что-то такое. — Вик призадумался. — Ну и как идут дела?

— Ну, пока что ничего толком не ясно, — ответил Филипп, с трудом удерживая улыбку на лице. — Пока еще рано говорить.

Он глотнул апельсинового сока и резко выдохнул, поражаясь собственной расслабленности.

Впрочем, он уже успел к этому привыкнуть — к озабоченным лицам собеседников, приподнятым бровям, расспросам, ставящим его в неловкое положение. Одни интересовались без всякой задней мысли. Другие, кто читал не только заголовки, маскировали свое беспокойство под оптимизм: «Но с вами-то все в порядке, правда?» И он всегда улыбался в ответ и бодро заявлял: «Со мной? Со мной все будет отлично». Собеседники расслаблялись, и Филипп ловко менял тему беседы и подливал в бокалы еще вина.

И лишь позднее позволял себе обменяться мимолетным взглядом с Хлоей. А когда все расходились по домам, сбрасывал свою все более натянутую маску благополучия, словно потрепанный костюм.

— Прошу прощения, — сказал Вик — Зов природы!

Он зашагал в конец салона, а Филипп, поймав взгляд стюардессы, попросил:

— Двойной бренди, пожалуйста.

Он заметил, что руки его дрожат, и спрятал лицо в ладонях. Мгновение спустя его шеи коснулась прохладная рука жены.

— Ты же обещал! — негромко, но твердо произнесла Хлоя. — Ты обещал не думать об этом. И уж тем более не говорить!

— Ну а что мне оставалось делать? — Филипп поднял голову и посмотрел на Хлою. Лицо у него горело. — Что я могу поделать, если люди тут же принимаются меня расспрашивать?

— Ты можешь соврать.

— Соврать?

Филипп уставился на Хлою, чувствуя, как его подергивает от раздражения. Иногда она смотрела на жизнь до смехотворного упрощенно, словно маленькая. Она обращала взгляд своих голубых глаз на мир и различала узор, логическую последовательность, имеющую смысл. А он видел лишь беспорядочную, хаотичную мешанину.

— Ты предлагаешь мне врать о моей работе?

— А почему бы нет? — Хлоя кивком указала на пустующее кресло Вика. — Ты что, думаешь, его вправду интересовало, кто ты такой? Он просто поддерживал разговор, вот и все. Ну так поддерживай разговор так, как тебе нужно.

— Хлоя…

— Ты можешь говорить, что ты… почтальон. Или фермер. Нет такого закона, который велел бы постоянно говорить правду. Ведь так?

Филипп промолчал.

— Тебе нужно защитить себя, — сказала Хлоя уже более мягко и сжала его руку. — На эту неделю ты не работаешь в банке. Ты… ты — летчик гражданских авиалиний. Идет?

Филипп невольно улыбнулся.

— Идет, — наконец ответил он. — Летчик так летчик.

Он откинулся на спинку кресла и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться. Потом взглянул туда, где сидели Сэм с Натом. И, к удивлению своему, обнаружил, что оба куда-то делись.

— Ваш двойной бренди, сэр, — раздался у него над головой голос стюардессы. — С вас два фунта.

— Спасибо, — отозвался Филипп и неуклюже полез в карман за мелочью. — Интересно, что затеяли мальчишки? — негромко сказал он Хлое. — Они куда-то отправились.

— А мне все равно, — ответила Хлоя и снова взялась за свой роман. — Пускай делают что хотят. Мы в отпуске.

— Если только они не влипнут в неприятности.

— Они не влипнут в неприятности, — заявила Хлоя, переворачивая страницу. — Их отец — летчик.

— Это называется клубный класс, — негромко пояснил Сэм Нату, когда они небрежно шагали вдоль салона. — Тут все дают бесплатно.

— Это что, например?

— Например, шампанское.

Нат скептически воззрился на брата.

— Чего? Они просто так возьмут и дадут тебе шампанское?

— Если попросишь — дадут.

— Ну уж тебе-то точно не дадут.

— Еще как дадут! Смотри!

Они добрались до самого конца отсека, и их никто не остановил. Теперь перед ними находилась плотная синяя штора, гласившая, с точки зрения Ната: «Поворачивай обратно».

— Хорошо, — пробормотал Сэм, отодвинул штору и заглянул в образовавшуюся щель. — Там в конце есть пара свободных кресел. Просто усядемся туда, будто так и надо, и прикинемся шикарными парнями.

— Шикарными — это как?

— Ну, типа «дорогой!», чмок-чмок.

— Дорогой, — пробормотал Нат, пробуя слово на вкус. — Сэм…

Он остановился.

— Что такое?

— Не знаю.

— Ну тогда пошли. Тут никого нет.

И Сэм преспокойно откинул штору, подтолкнул Ната вперед, прошел сам и снова ее задернул. Мальчишки втихомолку проскользнули на свободные места, которые углядел Сэм, и посмотрели друг на дружку с плохо скрытым весельем. Никто даже головы не повернул в их сторону.