Александр Шакилов - Культурный герой

Решено! Жаль, ковров в квартире нет. Только парочка несерьезных паласов. Попросить у соседей? Василий сомневался, что дадут, зато точно позвонят куда следует и сообщат. Вычислить, зачем молодому человеку внезапно понадобился ковер, элементарно. Ведь все так делают.

Использовать простыню? А если кто спросит, где и куда, ответить, мол, в прачечную несу грязное белье. А то мама на работе устает, примерный сын желает сделать ей сюрприз. Причем приятный, а не как обычно. Да! Точно! Так и надо! Решение принято, подходящая простыня найдена и расстелена на полу. Уложить тело и завернуть…

В процессе укладки Василий что-то сделал не так — то ли тронул пупок покойницы, то ли дернул Анжелу за волосы. А может, причина в том, что напоследок он решил изучить строение ее половых органов? Неважно. Важно, что с мертвой девушкой произошло нечто странное.

Тело ее внезапно изменило очертания, истончилось и в конце концов стало не толще простыни, в которую Васька собирался его завернуть. Только раскрытый череп выделялся на белой плоскости жутким футбольным мячом, порванным легионером из Восточной Европы.

Васька оторопел.

В замке входной двери заскрежетал ключ.

— Эй, родственники, я пришел! — послышался наигранно веселый голос отца. Отец всегда так говорил, когда выпивал сверх положенной нормы. Небось штаны уже мокрые…

Не зная, как поступить, Васька юркнул за портьеру.

В комнату, шатаясь и благоухая мочой и алкоголем, вошел папа Виталик. Споткнулся о голову Анжелы, пробормотал пару нецензурных слов и громко вздохнул. Он присел и бережно скатал расплющенное тело в рулон. Открыл сейф и аккуратно определил то, что осталось от прекрасной девушки, на полку. Рядом отец пристроил свой кошелек. Толстый-претолстый кошелек из крокодиловой кожи. Непромокаемый. Набитый купюрами крупного номинала, выглядывающими наружу.

Сейф захлопнулся, отец повалился на диван и захрапел.

Ключ от сейфа остался в замке.

Кончик бура уперся в грудь Старлея.

В животе бойца ВКС скопилось достаточно жара, чтоб испепелить подстенник вместе с тушканчегом, но Василий почему-то мешкал. Странно, но камикадзе тоже не решался убить врага, из-за которого оказался в безвыходном положении. Если бы не Василий, его, тушканчега, не отправили бы спасать Стену.

— Ну здравствуй, Степан.

— Привет, Васька. Как поживаешь?

— Так себе. Нынче я в конкретной жопе, разве не видишь?

— Твоя моей не лучше.

— Обе примерно одинаковые.

— Я бы сказал, идентичные.

Помолчали.

— Глаза прикрой, — наконец сказал Старлей, — сейчас полыхнет.

И полыхнуло. Вмиг выгорел объем Стены достаточный, чтоб свободно пройтись, поговорить о том о сем, вспомнить детство, обсудить планы на будущее.

— Тесно. Было. — Старлей вскрыл фюзеляж подстенника вдоль шва сварки, помог Степану выбраться из заточения.

— Спасибо, — чинно кивнул тушканчег. Он и раньше был немногословным. Обернувшись кризоргом, Степан не изменил своим привычкам.

— Так, значит, ты из этих… — прикусил губу Старлей.

— Ага, — глубокая морщина пролегла между ушами Степана, — веришь, сам не знал. Человеком столько лет оттянул, не подозревая, что не живу вовсе, а инфу о вас, землянах, собираю, готовлю коварное вторжение.

— Да уж…

— И не говори…

— Водки, жалко, нет… — едва не прослезился Старлей.

— Ну почему же?.. — не согласился Степан.

— Ы?

— Ага.

— Ну ты, брат, даешь!

— А что мне, всухую помирать, что ли?

— Разве тушканчеги пьют? — усомнился Старлей.

— Тушканчег тушканчегу рознь, сам понимаешь.

В обитом дерматином салоне подстенника обнаружились две бутылки водки, тушенка и жестянка кильки в томатном соусе. Старлей скривился, Степан нервно дернул хвостом, извинился и вытащил из-под сидушки банку маринованных корнишонов. Сели где были, разлили по сто граммов в одноразовые стаканчики, употребили и закусили.

Степан предложил сигарету, Старлей не отказался.

— И как мы теперь, а, Степа?

— Что — как?

— Ну, ты меня, я тебя?

— А что, есть варианты?

Старлей сбил пепел.

— Вроде нет. Я точно не знаю.

— Вот и я о том же…

Еще выпили. И еще.

Старлей, забывшись, черпнул сметаны, проглотил. Заметил вытаращенные глаза Степана и, прикинув, как это выглядит со стороны, хохотнул. Представьте, молодой человек вынимает кирпич из стены и с удовольствием глотает его, будто так и надо. Да уж, еще то зрелище.

— Ты чего? — выдавил Степан.

— Ничего. Не обращай внимания.