Артем Литвинов - Пылающая комната

Вопреки собственным намерениям я пообещал Крису встретиться после нашего кровопролития. Меня угнетала мысль о том, что его отношение ко мне приобретает все более отчетливый характер непреодолимого инстинктивного влечения. По тому, какое у него бывает выражение лица при каждой нашей встрече, когда я появляюсь перед ним, я понимаю, что он вполне способен убить меня, если мне придет в голову отступиться. А иногда мне этого очень хочется. Ибо я не вижу никакой перспективы и боюсь, что сам сильно испортил все дело. Он не услышит меня, даже если начну говорить впрямую, он не в состоянии слышать что-либо кроме своей императивной потребности стать со мной единым целым. Не служит ли это доказательством того, что любовь на самом деле имеет очень мало общего с проблемой пола. Но что стоит за этой любовью?

Я уговорил его пойти в какое-нибудь простенькое кафе в северной части города, там, вероятность быть узнанным сильно уменьшается. Крис оделся настолько просто, что со стороны невозможно было даже предположить, что он чем-либо отличается от обычного человека. В потертых джинсах и белой майке, с волосами, собранными в хвост, без амулетов и браслетов, у него, конечно, был шанс обратить на себя внимание, но меня успокаивало то, что в таких случаях люди, как правило, полагают, что ошиблись из-за случайного сходства.

Бобби подвез нас и высадил за две улицы до условленного места. Мы вышли и пошли пешком. Погода была чудесная, начинались летние сумерки. Загорались огни витрин и рекламных стендов, народ шел, не разглядывая нас особо тщательно, и мы чувствовали себя отлично. Я давно мечтал вот так запросто пройти с ним по улице, без охраны, зная, что он идет рядом и курит одну сигарету за другой, время от времени предлагая мне затянуться. В ту минуту я подумал, что готов был погубить душу за то, чтобы мы имели возможность ежевечерне безнаказанно гулять по этому чужому прекрасному городу, и не вспоминать более ни о концертах, ни о моих проблемах, ни о CA.

Кафе было тихим, в зале было прохладно, свет неяркий, все так, как я и обещал. Я знал это место, мне доводилось бывать там раза три. Мы сели за стол у окна, и к нам тут же подошла девушка, явно меня узнавшая и улыбнувшаяся мне вполне дружески.

— Что будете заказывать? — она с любопытством посмотрела на моего друга, и у меня все похолодело внутри. Крис взирал на нее пристально и доверчиво. Она не узнавала его, хотя, возможно, он и нравился ей. Я понял, что чувствует он себя весьма неловко, сбросить с себя прочно приросшую к лицу маску и ощутить себя вновь одним из многих было для него переживанием необычным.

— Что-нибудь выпить, — я взял на себя смелость распоряжаться ситуацией на свой страх и риск.

— Что именно? — уточнила официантка.

— Ну, давайте виски со льдом и с содовой, двойную порцию. — я посмотрел на Криса и он одобрительно кивнул.

— Что будете кушать?

— Рыбу, — Крис неожиданно вклинился в разговор, — тунца или что-нибудь в этом роде.

— Тунец очень вкусный, — подтвердила девушка, — с овощами?

— Да, — подтвердил он, — и с «Тысячью островов».

Девица зафиксировала заказ и, улыбнувшись нам обоим, удалилась. Я вздохнул с облегчением. Крис сидел напротив меня с невыразимо глупой улыбкой на лице. Видимо, все это его сильно развлекало. Наконец он закурил и откинулся на спинку стула.

— Здесь классно, — проконстатировал он.

— Да, я здесь бывал раньше, когда удавалось заполучить гонорар у Генри, — пояснил я.

При упоминании о Шеффилде, лицо омрачилось. Он посмотрел на меня исподлобья.

— Зачем ты с ним остаешься? — спросил он.

— Понимаешь, я сейчас не могу уйти, мне необходимо кое-что выяснить, — ответил я.

— И долго еще? — продолжал он.

— Совсем нет, — убедил я его.

— Тэн, — заметил он несвойственным ему серьезным тоном, — я не хочу, чтобы ты думал только об этой комнате, мне нужен ты, а не она.

Началась старая песня, доводившая меня до исступления.

— Неужели я ничего не стою, что ты каждый раз думаешь только о том, как меня туда затащить? А если бы я стал принуждать тебя работать со мной, за музыку взяться?

Я уставился на него с интересом. Его мысль о совместной работе показалась мне весьма заманчивой.

— Но это невозможно, — возразил я, — я в музыке ничего не смыслю, даже нот не знаю, а о голосе вообще и речи быть не может.

— Но ты можешь песни сочинять, слова, то есть, — сказал он.

В это время нам принесли наш заказ, и он тут же отпил треть стакана виски. Девушка расставила все по своим местам и вдруг, наклонившись, к нам сказала: