Леонид Леонов - Пирамида. Т.2

Итак, требовалось выяснить логическую последовательность всех фаз происшествия:

— Сам я о задержании предполагаемого беглеца узнал из сообщения нашей, известной вам бабули из Охапкова насчет просьбы приезжавшей девочки заступиться за брата. Предполагалось обращение непосредственно к вам после концерта. По наивности своей затея вполне детская, однако на случай вашего благоприятного решенья я сразу дал команду заблаговременно привести заключенного в опрятную готовность... Но никакого Лоскутова в московской наличности не оказалось.

Снова хуже прежних потекла взрывчатая пауза. Косая усмешка раздраженья где-то в усах вождя предвещала нешуточную грозу. Конечно, все могло случиться с бродячей бездокументной особью в суматохе тогдашнего скоростного правосудия, но вряд ли учрежденье, информированное об особой хозяиновой директиве насчет неприкосновенности лоскутовского семейства, посмело бы тотчас по аресте пускать в расход и заведомого беглеца. Если факт его пребывания в столице выявлял серьезное неблагополучие всей охранительной системы, то загадочное исчезновенье легче объяснялось неуклюжей, в общем-то, ведомственной уловкой — поскорее спровадить беднягу воздухом назад по месту лагерной приписки. Но практика участившихся политических процессов заставляла в особенности приглядываться к мнимым пустякам, когда под безобидной служебной оплошностью, чуть ковырнуть — открывался расплод не менее чем эпохальных злодеяний. А с подобными накладками в тылу было бы безумьем выходить на совсем уже приблизившийся поединок миров, первую пробу новаторского государства на историческую прочность!.. Меж тем пороховая искра подозренья резво набирала скорость и высоту. Самовольная отлучка из лагеря с контрольно-сторожевыми вышками по периметру и многолюдной службой внештатного наблюденья представлялась неосуществимой без чьего-то высокого и тайного покровительства. Следом возникло законное недоуменье, как неопытному истощенному юнцу в условиях сезонного бездорожья удалось просочиться тысячью безлюдных якутских километров, если не предположить пускай не заговор, но очевидную договоренность видных должностных лиц, обеспечивших ему транспорт, ночлег и питание по всему маршруту следования.

Недостающим осколком во впадинку возникшего было сомненья сама собой контурно лепилась темная личность разоблаченного Скуднова, не одними лишь узами землячества связанная в прошлом с родителем чересчур что-то летучего арестанта. В целом дело представлялось куда серьезней простой халатности. В этом и состоит механизм подозрительности, что воспринимаемое в сложнейшей, глубинной перспективе, нежели обстоит в действительности, происшествие захватывает в себя все смежные мало-мальски загадочные обстоятельства. В подобных случаях всегда применялось умиротворительное притворство с клинком молниеносного мщенья в бархатных ножнах.

— Куда же мог он завалиться у нас, озорник такой? Не иначе как потерялся в сутолоке большого города! — с невинным удивленьем в голосе развел руками Хозяин. — А вы не проявили естественного любопытства, по крайней мере, если не распорядительности, кем и за каким номером выдан был ордер на арест?

— Проявлял, но... оказалось, что на данное лицо никем и никому ордер не выдавался.

Немножко смахивало, будто кто-то, по соседству присутствующий, в кошки-мышки играет с великим вождем. Попутная догадка, что беглеца по подложному документу брали свои же сообщники, опровергалась самой нелепостью предположенья: незачем было освобождать и без того находившегося на воле, вдобавок, если даже агентура кругового наблюденья и прошляпила сквозь лаз в ограде ночное прибытье беглого поповича, то целой группе вряд ли удалось бы проникнуть на территорию кладбища незамеченно. Требовалась особая выдержка никого не спускать до поры, пока вся шайка с тем шутником во главе не окажется в железной горсти.

— Надо было заглянуть в их гроссбухи, — тихо сказал Хозяин, — из-за решетки легче убежать, нежели из тюремной ведомости. В старину, помнится, арестованные подлежали обязательной регистрации при поступленье... хотя бы на предмет амуниции и прочего довольствия. Или наши умники для упрощенья отменили теперь?

Трудно было придумать в ответ более ошеломительную новость.

— Да... но по наведенным справкам за последние три месяца заключенные с помянутой фамилией за Лубянкой вообще не значились.