Федор Московцев - Таверна «Не уйдешь!»

— Я же знаю, — передразнил Карл. — Знаю то, что ты во всём виноват. Кто подбросил Кларе ядовитого паука, пока она спала, кто удрал с любовницей и инсценировал собственную смерть, из-за чего у новоиспеченной вдовы случился нервный срыв и она загремела в неврологию? Кто подкупил врачей, чтобы они пичкали её сверхдозами психотропных препаратов, из-за чего у неё окончательно снесло крышу и она отправилась в долгую одиссею по профильным клиникам, где её залечили до такой степени, что ей померещилось, будто у неё в ухе поселился паук! И кто, в конце концов устроил бардельеру в этой тошниловке, вместо соблюдения конспирации? Кто этот человек, а?!

— Ну ты расписал тут Клару чисто как ангелицу. Будто сам не знаешь, как она меня третировала, в том числе размерами доходов и даже размером моего члена. Видите ли, маловат. Ха! Пойди поищи покрупнее. Не оценила — её проблемы. Зато другие оценили, Элла, например.

— Это да-а! — саркастически протянул Карл. — Ещё бы эта уличная минетчица не оценила. У неё во рту членомерка. А ещё она выложила в интернете все ваши фотографии, да ещё растрепала в сети про это долбанное заведение и как вы тут куролесили.

В этом месте разговора Карл остановился напротив большого, в человеческий рост зеркала, и заметил сбоку от него дверную ручку.

— Так, становится всё интереснее! — теперь, посветив фонариком, он разглядел и дверные петли, и понял, что зеркало приделано к двери. А если есть дверь… то значит, за ней могут находиться разыскиваемые Артур и Майкл, последние свидетели… ну, почти последние…

— Убери всех свидетелей и разыщи мне Клэя! — требовательно напомнил Удо.

Карл не нуждался в понуканиях. Ему нужно было сделать четыре шага, чтобы подойти к двери. Он успел сделать один и вдруг услышал оглушительный звон разбитого стекла и рёв мотора позади себя. Испуганно обернулся… и последнее, что он увидел, был радиатор мчащегося на него пикапа.

Клэй стоял на коленях перед телом матери — здесь, позади цветущего фиолетового палисандрового дерева. Он пощупал пульс на её сонной артерии, на запястье, прислонил ухо к сердцу — в который уже раз после того, как выволок тело из таверны через чёрный ход. По его щекам текли слёзы. В этот момент он выглядел одновременно и страдающим, и мужественным, и нежным; с волосами, прилипшими к вискам, со скорбным выражением лица, с глазами, светящимися небесным блеском.

— Мама! Мама!

От её существа уже ничего не осталось, немилосердная судьба овладела телом, душа ушла от него и устремилась на небо, в поисках иных опор. Лицо приобрело трогательное и умиленное выражение, смерть смягчила его тяжёлые черты. Клэй вынул из кармана свой мобильный телефон, повертел в руках. На экране — десятки пропущенных вызовов, но он ничего не видел. И он спрятал трубку обратно. После чего полез во внутренний карман материнской куртки, куда, как он знал, она кладёт документы и ключи. Забрав всё это, он поднялся и бросился обратно к таверне. Свой пикап он нашёл возле пальм, метрах в тридцати от заведения, по ходу движения. Забрался внутрь, завёл двигатель. Стал сдавать задом. Он уже собрался развернуться, чтобы поехать к палисандру, где находилось тело матери, но, передумав, сдал ещё на несколько метров назад и остановился прямо напротив входа в таверну. Немного не доезжая фасада здания был припаркован Cadillac Escalade, рядом Chrysler Voyager. В заведении было темно, и только в конце зала, у барной стойки, горел тусклый свет. Мелькали какие-то тени.

Клэй стиснул руль.

— Они убили маму!

Отъехав задом ещё, чтобы образовалось достаточно места для разгона, он переключил передачу и вдавил педаль газа в пол, держа курс на стеклянный фасад здания. Грузовик на скорости проломил витринные стёкла, въехал в таверну, разбрасывая вокруг мебель, и доехал до дальней стены, послужившей ему тормозом. От сильного удара стена пошла трещинами. Зеркало, вделанное в дверь туалета, разлетелось вдребезги. Открылась дверь пикапа, и из кабины выбрался Клэй. Его спасла подушка безопасности. Сейчас его взгляд упёрся в невидимую точку. Лицо страдальчески исказилось, он неслышно зашевелил губами. Наконец, через некоторое время, он вышел из транса, сфокусировал взгляд и узнал в мужчине, зажатом между бампером пикапа и отделанной камнем стеной, Карла Юргенса, своего дядю. Острый крюк — декоративный элемент кованого светильника, вошёл верзиле Карлу сзади в шею; и ему уже ничем было не помочь. Последовательность сегодняшних потрясений, в результате которых Клэй лишился своих самых близких людей, явственно отразилась на его юном лице. В углу, издавая громкие стоны, валялся кучерявый парень со связанными за спиной руками, отброшенный ударом бампера.