Алекс Шталь - Ваше дело

– У нас с ней… А они узнали…

– Вы с ней в близких отношениях? Ты это хотел сказать?

– Да… – выдавил он и медленно опустился на стул, даже не посмотрев, куда садится.

Не представляю, что происходило в душе человека, решившегося на такое откровение, но мне надо было срочно что-то предпринять, чтобы парень не натворил сгоряча чего-нибудь. Хотя, он уже, похоже, всё натворил.

Тем временем, на улице, преследователи моего непрошеного гостя вернулись к оставленной машине. Они довольно весело переговаривались по рации, из чего я сделал заключение, что усталость взяла над ними верх. Так ведут себя люди, которым надоела игра в «казаки-разбойники». Страх перед вооружённым беглым солдатом прошёл, когда они убедились, что посёлок живёт своей повседневной жизнью, и никто не подстерегает их с автоматом за каждым углом. А может, они решили, что Андрей подался в лес? Или это такой специальный трюк. Мол, ни черта мы здесь не нашли и потому уезжаем, а сами будут из засады следить, не потеряет ли солдатик бдительность, убедившись, что никто его не пасёт.

Машина полоснула фарами по дому и на довольно высокой скорости рванула прочь.

– Андрей, ты не думай только, что я осуждаю тебя, или как к извращенцу теперь стану относиться. Вовсе нет!

Парень или не слушал меня, утонув в своих мыслях, или впал в шоковый ступор. Он даже на шум на улице не обратил ни малейшего внимания.

– Послушай меня! История человечества сплошь кишит подобными случаями. И мне с этим сталкиваться – не привыкать. Ты разве забыл, кто я по профессии?

Не заметив никакой реакции на свои слова, я продолжал, боясь оставить его наедине с его собственными мыслями:

– Да что там моя профессия! Я тебе могу кое-что рассказать… И вообще, с возрастом я ко многим вещам стал относиться не так, как принято. В смысле – не так, как в обществе принято. И потом… Андрей… я не забываю, что добровольная сексуальная связь между совершеннолетними родственниками по российскому законодательству преступлением не является!.. Между людьми всякое бывает…

Оказалось, что он меня слушает. По крайней мере, когда он посмотрел на меня, взгляд его был вполне осмысленным.

– А как вы догадались? – спросил он бесцветным голосом человека, которому уже всё равно.

– Может, всё-таки выпьешь вина? Полегчает, по себе знаю.

– Если вам не трудно, дайте мне, пожалуйста, мой чай.

Я подал ему его кружку и обратил внимание, что руки у него не дрожат.

– Спасибо. Так как же вы догадались-то? Я же ещё и сказать-то не успел… – повторил он свой вопрос.

– Да ты сам почти сказал! Мне, что называется, оставалось только недостающее слово вставить.

Он поднял фарфоровую крышку и как заправский чаеман потянул носом аромат. Отпил. По лицу было видно – заварка удалась.

– Они бы не догадались. Даже когда она ко мне в часть приезжала не догадывались! Они её письма ко мне перехватывали в поисках фотографий. И читали их заодно. Сволочи!

Не имея опыта, как вести себя в таком случае, я осторожно спросил:

– Ты о ком? Кто такие, эти… они?

– Да были два урода в нашей роте. Они хотели….

Не договорив, он изменился в лице. Потом, закрыв на мгновение глаза, и, видимо, прогнав от себя какое-то неприятное видение или страшную мысль, коротко закончил:

– Сегодня утром я их убил. Прямо в караулке. Обоих.

«Ну, вот, кажется он всё и сказал, – подумал я. – Теперь с ним или истерика случиться, или ему полегчает. Так всегда с людьми бывает. Хотя, конечно, не со всеми».

– А сестре зачем хотел позвонить?

– Рассказать всё, – и уже совсем тихим голосом добавил, – и попрощаться. Ведь думал – расстреляют меня… Или я сам…

– Успокойся, никто тебя не расстреляет. Нет таких законов. Посадить тебя, конечно, посадят, но вот насчёт расстрела, это ты загнул.

– А можно от вас позвонить? – он спросил это с такой мольбой в голосе, что я чуть не сказал ему: «пожалуйста». Однако рассудительность взяла верх над эмоциями.

– Ты не думаешь, что твой домашний телефон сейчас на про-слушке стоит?

– Блин! Точно! Ведь когда кто-то из части сбегает, его в первую очередь дома встречают. Скольких дураков так отловили. Мне про это бывший особист рассказывал. Почти все бегуны, – говорил он, – домой приходят.

Сказав это, Андрей о чём-то задумался, а я вдруг понял, что положение, в котором оказался я, ничуть не лучше. Теперь, когда я знаю, кто он и что натворил, я становлюсь соучастником, или как там это у них называется?

– Андрюш, пойдём в комнату. Надо что-то делать, а не яйца высиживать.