Андрей Кивинов - Петербург - нуар. Рассказы

В одном из дворов находим площадку с уличными тренажерами. Они окрашены в дикие желто-сине-красные цвета. К. и С. залипают и стараются опробовать каждый.

— Странноватое, наверное, зрелище со стороны — трое взрослых мужиков с собакой в семь часов утра на площадке со спортивными снарядами посреди спального района.

— Ты должен попробовать, — говорит С. — Вставай сюда.

Пробуем тренажер для совместной ходьбы.

Быстро слезаю.

— Чего-то я реально на измену подсел. С., скажи, что все в порядке.

С. слезает с тренажера.

— Нет, все плохо.

Отхожу в сторону, набираю сестру:

— Алло.

Та же хрипотца.

— Вставай, тебе на работу.

— Да, да. Я уже встала.

Эта хрипотца в ее голосе. Если бы не она…

Гуляем по району. На улице немного легче. К. впереди с Шельмой.

— Ты похож на бейсболиста из шестидесятых в этой куртке «Adidas».

— С., у меня такая мощная паранойя. Никак не отпускает. Главное, я знаю, что все это мой бред. Но остановить его не могу.

— Спальный район. Везде, куда ни посмотришь, серый цвет. Действует угнетающе. Здесь у каждого паранойя.

— Слушай, ты говорил, что у П. с компанией где-то в этом районе репетиционная точка. Где она?

— Вон там.

Машет на здание с круглой башней за рядом многоэтажек. Неряшливо машет.

Дождь и трава — вот что успокаивает. И еще эта ярко-зеленая куртка. Кислотная куртка бейсболиста.

Возвращаемся на квартиру. Сажусь в кресло. Шельма укладывается на диван рядом с рукой и начинает ее лизать.

К. за привычным занятием — забивает косяк.

Раскуриваемся. Потом К. делает кофе, заправляет его, раздает.

Надо позвонить М., но еще рано, она спит. Кажется, если услышу родной голос, это меня спасет. Или уменьшит страдания.

Следующие часы проходят незаметно, перешагивая друг друга.

Пьем кофе, курим штакет за штакетом, играем в игру «Поиск самого дикого видео на ютубе». Правила такие: по случайным ключевым словам находится видео, после просмотра которого запускается следующее, выбранное из тех, что предложил ютуб. И так далее. Доходим до итальянской рекламы штор и восточногерманских агиток. Дальше надоедает.

Некоторые видео откровенно пугают своей дикостью. Жмусь в кресле. Хочется на улицу, там было легче. Замкнутое пространство усиливает паранойю. Хочется уехать, но пока рано. Могут замести. Потряхивает.

— С Пушкиным у меня особые счеты, — говорит К. — Я проиграл ему девушку, в которую был влюблен.

Пушкин продолжает обретать цвет.

— Конечно, не самому поэту. Его дальнему родственнику.

К. подходит к окну

— Вот эта надпись. — Он показывает за окно. — Она меня каждый раз выводит из себя.

Подхожу, смотрю. Большая световая вывеска секонд-хенда.

— И кто придумал им дизайн! Это же дико. Эти цвета. Надо срочно туда сходить.

Собираемся, выходим.

Для десяти часов утра в магазине полно народа. Вещи развешены на вешалках в строгом порядке, и вообще этот секонд отличается от подобных мест, где обычно товар навален кучами.

С. и К. перебирают вешалки. Средняя цена товара — 200 рублей. На штуку выходит целый гардероб. С. присматривается к клетчатым брюкам клеш и матерчатой сумке в стиле Олимпиады-80. К. теряется за рядами одежды. Поверх рядов движутся две головы. У каждой в ухе по белому наушнику. Головы озираются и мониторят обстановку. Движутся навстречу.

Тороплю С., но он основательно увлекся шопингом.

Становится не по себе. Срочно нужно выйти. А вдруг там, на улице, уже ждут? Вдруг на улице принималово? Два-два-восемь. От четырех до восьми.

Точно, таков уговор! К. поймали на сбыте, он договорился: К. и С. накачивают жертву по уши, выманивают на улицу и там сдают с рук на руки. Статистика по району не страдает.

Две головы сжимают круг, спешно иду на выход. Кассирши внимательно провожают взглядом. И они в это вовлечены? Масштабно мыслят ребята. Задерживаю дыхание, делаю лицо «я был готов, вы не застали меня врасплох» и выхожу.

Дождь. Ничего не происходит. Никто не бросается на меня, не заламывает руки, не прижимает к тротуару здоровенной ногой, не извлекает из карманов пакетики с серо-желтым порошком, не орет в лицо. Ничего, кроме дождя. Гуляю под ним, затем возвращаюсь обратно.

Двое с наушниками по-прежнему курсируют между рядами одежды, зыркают по сторонам. В такие моменты начинаешь понимать Филипа Дика.

С. нахожу в примерочной, идем к кассам. С. пробивают сумму вдвое меньшую, чем стоимость покупок. Что это — простая оплошность или плата за услуги? Проверим на выходе. Вновь задерживаю дыхание.